Я не смог проследить за ее реакцией, так как Риган как раз выливала на меня воду из ушата. Когда же заговорила, голос ее звучал почти весело, хотя и без должного почтения:
— О, эта принцесса… Все говорили, что она отменная мастерица вышивать гобелены.
— И это все, что вы можете сказать?
— А зачем? Не я же женюсь на ней.
— Но, похоже, вы не одобряете мой выбор?
— При чем тут мое мнение? Но что для Армстронгов великая честь породниться со своим королем — это бесспорно.
Она насухо вытерла мне голову, дала простыню для растирания и вышла. И все же у меня сложилось мнение, что она что-то не договаривает.
Вечером я восседал во главе стола и поедал все приготовленные в честь моего возвращения яства. Чего тут только не было: норфолкская копченая сельдь, форель тушенная в белом вине с укропом и тмином, жареные карпы, нежно розовая лососина, пироги с устрицами из залива Уош. Были и густые каши с сушеными фруктами, гороховое пюре, маринованные грибы. Прекрасен был и десерт — коврижки с орехами, большое блюдо печеных яблок, залитых горячим медом, всевозможные коржи, печенье с цукатами. А напитки — сидр, вино, пенный темный эль, домашние настойки из фруктов на травах.
Я был доволен и не скрывал этого. Я дома, где все мне были рады, я беседовал со старыми слугами, помнившими меня еще ребенком, затрагивал молоденьких служанок, шутил. Возможно, кто-то бы и осудил меня за то, что я так запросто держался с челядью и домашними рабами. Но я был сакс, а у нас принято, чтобы слуги не только почитали, но и любили своего господина, и я не желал ничего менять в старом порядке.
* * *
Прежде чем принять обязанности шерифа графства, я хотел немного передохнуть и просмотреть домашние дела, уделить какое-то время хозяйству. Моего отца всегда утомляло это занятие и дела он вел из рук вон плохо. Однако, как я понял, мой брат был куда более рачительным хозяином и имение оказалось в лучшем состоянии, чем я рассчитывал. К тому же у брата была прекрасная помощница в лице супруги. Я понял это, когда она принесла свитки записей по хозяйству. Дела были в полном порядке. Здесь были цифра доходов и расходов, сведения сколько бушелей [15] проса, пшеницы и ржи было собрано, сколько семян отложено и где продавались излишки. Были и записи о доходах ото льна и шерсти, отмечалось, что закуплено на рынках и что хранилось в кладовых.
Поначалу Риган отнеслась к моему желанию вникнуть во все с некоторым предубеждением, словно я вмешивался в то, что она считала своей прерогативой. Но постепенно мы нашли общий язык, наше общение стало более непринужденным.
Я поделился с леди Риган своими планами начать сеять с осени бобы и горох и ввести четырехпольную систему; затем следовало бы вместо старых водяных мельниц возвести ветряные, по образцу виденных мною на Востоке — на равнинных землях Норфолкшира они будут прекрасно работать. Да и с пахотой на быках пора покончить — с тех пор, как в Нормандии хомута, лошади не так будут надрываться на грудном ремне. Надо заметить, что Риган внимательно выслушивала меня, давала дельные советы. Однако меня по прежнему продолжал волновать вопрос о Гронвудских землях и о том, как она намерена ими распорядиться. Я уже узнал, что Этельстан немало сделал, приступая к возведению замка, и мне не терпелось отправиться туда, чтобы самому увидеть все воотчую.
Риган сама заговорила со мной о поездке в Гронвуд. Это было несколько неожиданно, что я даже на мгновение расстерялся.
Мы отправились туда светлым, по-весеннему мягким днем. Леди Риган ехала чуть впереди, указывая дорогу. Мы не взяли даже слуг, с нами был только Саймон-каменьщик.
То, что мы увидели на Гронвудской возвышенности, поразило. Я и не ожидал, что Этельстан окажется столь деятельным и так много успел. Прежде всего я увидел земляной вал, выглядевший так, словно был насыпан совсем недавно. Мы поскакали вдоль него, пока среди этого длинной рукотворной насыпи не обнаружили проход. За возвышенностью вала оказался ров, наполненный водой от протекавшей рядом реки Уисси. Земляной вал и ров огибали весьма обширное пространство, а на внутреннем берегу рва на два три фута уже поднялась кладка толстой крепостной стены. По ее толщине было видно, что ее рассчитывали возвести очень высокой. Когда я проехал за нее, то увидел огромную выкопанную яму — котлован под донжон. [16] Он был, как и принято в Норфолке, шестиугольной формы и такой огромный. У меня перехватило дыхание перед размахом, с каким действовал мой хилый младший братишка. И мой первый долг — продолжить то, что он начал.
Я огляделся по сторонам. Было видно, как некогда проделанная огромная работа остановилась, когда не стало Этельстана. Я увидел невдалеке ряд сараев, где видимо ранее хранились инструменты, увидел штабеля строительного леса и кучи камня — светлого известняка, который не темнеет даже от времени. Я был восхищен. А я-то сказал королю, что смогу построить замок для его дочери за четыре года. Этельстан, по сути, сэкономил мне год.
Место стройки хорошо охранялось. Стражники, торчавшие на холме, при нашем появлении схватились было за копья, но, заметив леди Риган, успокоились и принялись наблюдать за нами издали. Не было видно только строителей.
Саймон все это время безотлучно следовал за мной и его глаза под темными кольцами волос горели, как уголья. Перехватив мой взгляд, он восхищенно присвистнул.
— Клянусь венцом терновым, сэр! Это же просто великолепно! Когда мы приступим?
— А с чего бы ты начал?
Он сразу стал серьезен.
— Яма для фундамента начала осыпаться. Нужно подправить.
— Что ж, я пришлю тебе в помощь всех своих крепостных. А ты уж проследи, чтобы работа была спешной и все выровняли до начала посевных работ. Не хочу отрывать людей от земли, если среди них, конечно, не найдутся такие, которые захотят подработать на строительстве. А в городе надо будет нанять самых опытных рабочих.
Мы спешились и отпустили лошадей. Саймон перечислял: потребуется столько-то камня, столько-то леса, столько-то строителей. Он считал, что заготовленного сейчас строительного материала вполне хватит на первых порах. Но мне придется проследить, чтобы поставка материалов осуществлялась постоянно. Где мы будем добывать камень? В самом Норфолке не было своих каменоломен, так что придется его покупать по рыночной цене в Нортгемптоне или Линкольншире. А это дорого, очень дорого, но я буду из кожи лезть, чтобы справиться. Ведь не даром же я был тамплиером — умел заключать сделки.
В какой-то миг я увидел Риган. Она стояла недалеко от нас, слушала и по ее лицу текли слезы. Я осекся. Как же мы смело взялись распоряжаться тем, что мне еще не принадлежало. И я еще не знал, удастся ли мне уладить с ней вопрос о Гронвуде полюбовно.