— Да, вы совершенно правы! Такие люди, как наш капитан, могут поставить на ноги кого угодно! — Хорхе был доволен собой. — Человек по своей природе — вы все это должны знать — легковерный и недоверчивый, робкий, застенчивый и в тоже время удалой, внушающий страх, отчаянный, безрассудный. Ему с детства необходимы достойные примеры!
— И я не сомневаюсь, — добавил Аугустин. — Вполне согласен с Хорхе.
— Поставить-то он сможет любого, а вот скажите, всякий ли найдет в себе силы одолеть самого себя? — спросил Медико. — Главное дело, однако, в том, что на путь истины прежде всего следует начинать ставить родителей.
— Это верно. Не у всех есть способности. Медико прав. Но и прав наш капитан, который говорит, что каждый может — надо только победить врожденную лень души и тела — продвинуться вперед. И тогда он думать должен не столько о себе, сколько о благополучии своих детей. Это священно!
— И близких тоже, — высказал свое мнение Антонио Игнасио.
— Вижу корабль! — до бака и до мостика донесся голос марсового. — Скорее всего, это бриг. На грот-мачте — красный флаг. На бизани — английский! Похоже, увидел нас и уходит.
Де ла Крус, который гулял с Успехом на юте и услышал его рычание, немедленно поднялся на мостик, рассмотрел встречный корабль в подзорную трубу, взял рупор, добавил парусов и поставил все кливера. Да и ветер, дувший в корму, чуть усилился, и «Андрес II» стал приближаться к пирату, который уже развернулся со скоростью не менее восьми узлов.
Не прошло и получаса, как появились флаги на мачтах фрегата и как Меркурий услышал приказ капитана произвести выстрел из угонной пушки, что. означало требование удиравшему бригу лечь в дрейф. Капитан его и не думал сдаваться, однако и не желал вступать в сражение. Все на фрегате, уже готовые к бою, диву давались тому, на что мог рассчитывать капитан пиратов.
Де ла Крус, убедившись в том, что все члены команды и абордажная партия Санчеса уже пребывали на положенных местах, решительно повел фрегат на абордаж, а Хорхе предупредил:
— Гляди Педро, он может хитрить. Подпустит нас и внезапно осыплет ядрами орудий всего борта.
— С нами Посейдон! Верю в удачу!
— Я с тобою, Педро! — заверил Хорхе.
Действительно, так оно и есть — «вера горами двигает». И Хорхе не успел вспомнить и прочесть про себя священный текст из Матфея: «… если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: „перейди отсюда туда“, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас», как весь левый борт брига озарился огнем. Расстояние между кораблями было не более кабельтова, но то ли артиллеристы брига ошиблись в расчете скорости фрегата, то ли внезапно большая волна ударила в их борт, и они не рассчитали свой прицел, — залп, произведенный ими, не причинил никакого вреда «Андресу II». Еще минута — и на борт пиратского судна полетели абордажные крючья, а палубу его с готовыми сражаться пиратами осыпал град ружейных пуль.
С брига ответили разрозненной ружейной пальбой, и одна из пуль пролетела ровно посередине между Педро и Хорхе и врезалась в бревно надстройки. Рулевой, услышавший свист, нагнулся и перекрестился. У обоих же друзей одновременно перехватило дыхание, однако в это время наиболее ловкие бойцы партии бравого Санчеса, как и он сам, уже разили пиратов пистолетными выстрелами и тяжелыми абордажными саблями. Жаркая схватка не длилась и четверти часа. Преимущество в количестве и умении сражаться врукопашную явно было на стороне корсаров.
Добрая Душа со своей особой командой уже собирал оружие, брошенное сдавшимися пиратами, и загонял их на бак под охрану людей Санчеса, когда де ла Крус и Бартоло появились на шканцах брига. Им предстояло обезоружить его капитана. Тут они и услышали, казалось бы, радостный, но в тоже время и грозный крик старшего боцмана:
— Лопни мои глаза, если это не он! Сукин сын! Счастливчик! Капитан, вас ждет приятная встреча. Этот голубчик вновь на крючке!
Аугустин и Меркурий с саблями в руках подталкивали к де ла Крусу капитана брига, которым, как мало кто мог себе вообразить, оказался собственной персоной Кристофер Муди. На этот раз он был разодет, что называется, с иголочки. Шелковый камзол синего цвета с петлицами, обтянутыми золотой нитью, кожаные шаровары, модные, с блестящими бляшками, туфли на высоких каблуках и новая фетровая шляпа с красным страусовым пером. Пистолеты у него были взяты, но шпагу он должен был, по ритуалу, сам вручить капитану-победителю.
— Да, это хорошая встреча! Вижу, разбогатели, мистер Муди. Разодеты, словно кавалер Вестминстерского двора.
— В этом мире бедны лишь ленивые. Скучают одни слабоумные, ожидая развлечения на том свете, — похоже было, что Муди улыбался.
Де ла Крусу показалось, что Муди нагл, потому как верит в свою судьбу.
— Наглых, как правило, бьют! Вы это знаете?
— Не читайте мне нравоучений! Я не мальчишка! Я из знатной семьи! — Муди захлебывался от слов, слюни летели у него изо рта.
— Не кричите! Я слышу превосходно. Несмотря на то что за свою жизнь вдоволь наслушался всякого вранья, — оповестил де ла Крус.
Муди внезапно смяк, съежился. Какая-то явно неприятная для него мысль овладела его сознанием. Он долго шевелил губами, как бы репетируя то, что намеревался сказать вслух.
— У меня есть, не на борту, большие деньги! Хватит вам и всем членам вашего экипажа. Давайте?
— Я понимаю, — Педро почувствовал, что англичанин желает восстановить экипаж против своего капитана, — что вы сейчас готовы отдать весь груз ваших панталон, лишь бы остаться в живых. И продлить свое время. Однако увы! Я сейчас убью вас! Защищайтесь!
Видя, что у него остался один лишь шанс сохранить свою жизнь — убив корсара, Муди сбросил шляпу, камзол, выхватил шпагу, взял стойку, отсалютовал и мгновенно бросился в атаку. Он действовал разумно. Если перед ним опытный фехтовальщик, то взять его можно было только в первые секунды атаки, пока он еще не распознал, что представляет собой его противник. Удары Муди производил с такими остервенением и быстротой, что де ла Курус вынужден был отступить на два шага. Скрежет клинков звучал зловеще. Англичанин фехтовал замечательно. Его атаки следовали одна за другой. Однако всякий раз капитан корсаров встречал их достойными защитами, и Муди вскоре понял, что выдыхается, а его противник — искусный мастер. Де ла Крус же продолжал защищаться и лишь изредка атаковал, явно ожидая, когда сознание капитана Муди охватит мысль, что смерть со своей косою уже витает над его головой.
Вокруг, старательно прижимаясь к бортам, стояли вооруженные корсары и обезоруженные старший помощник Муди с его боцманом и шкипером. Капитан пиратов, получив легкий укол в плечо, взревел и вновь бросился в атаку, но это уже был не тот Муди, который начинал бой. Бледность лица его подтверждала, что он обуян страхом. Потому и стал допускать ошибки и в атаках, и в защите. Принялся сквернословить. Воспользовавшись одной из оплошностей Муди, Педро вложил вес своего тела в силу удара шпаги и пронзил ее острием грудь соперника. Тот свалился на палубу, как брошенный куль. Педро выдернул свою шпагу, отер ее конец о шелковый камзол того, чье время, чьи часы жизни остановились. Боцман пиратов подошел к некогда своему капитану. Поднял его руку и отпустил. Она упала, как нечто никчемное.