— Когда я был в безвыходном положении, мне повезло, я изловчился и точным ударом пронзил сердце герцога. Потому, слава богу, я здесь, — непонятно отчего, но шепотом произнес Девото.
Все, кто мог стать к крестовинам брашпилей и ухватиться за канаты, приняли участие в работе. Налетевший порыв ветра сильнее ударил по парусам, добавив свою энергию к усилиям людей, и «Каталина», легонько задрожав, поползла с банки.
Громкое «ура» огласило все вокруг.
— Да здравствует наш капитан! Мы спасены!
Опасения моряков и в самом деле были не напрасны. Из устья реки уже выходила шхуна Ганта. Он знал, что проход в залив и устье был сложен, а потому любое судно, не ведавшее фарватера, обязательно должно было наскочить на мель и стать превосходной неподвижной мишенью, способной отвечать лишь пальбой из погонных пушек. Расстрелять такую мишень было делом десяти-пятнадцати минут.
Насколько верно было предположение Педро о цели Ганта, доказывало и то обстоятельство, что как только Гант увидел «Каталину», разворачивавшуюся к нему бортом, быстро поменял паруса, развернулся и скрылся за излучиной реки. По берегам ее тянулась стена тропического леса и отвесных скал.
— Если не знаешь правил игры, первый ход предоставляй сделать противнику. Вы, Поль Эли, частенько так говорите. Что прикажете делать сейчас? Ганту превосходно известны эти места, и нас ждет не одна неприятность.
— Не ждать же его у выхода! — заявил Девото. — Ночью он уйдет одним из рукавов дельты.
— Добрая Душа, — крикнул с мостика капитан, — живо узнай, кто здесь бывал раньше.
— Меняю гамак на иголки морского ежа, если прежде тут не мотался помощник парусного мастера
— Немедленно сюда!
Через минуту довольно пожилой моряк рассказывал:
— Первым открыл это место Лоренс де Графф на своем «Нептуне». На нем было двести десять душ и пятьдесят четыре орудия. И он свободно ходил по многим рукавам. На берегах жили индейские племена. У них можно было выменивать фрукты, мясо черепах, корнеплоды, и женщины-индеанки стоили недорого…
— Ты что несешь? — рассердился боцман. — Дело говори! Если здесь бывал, укажи проход в устье. А то фрукты, корнеплоды, бабы! Старый черт из дырявой бочки рома. Вытрясу душу!
— Капитан де Графф загонял всех в трюмы, когда подходил к заливу. Однако люди говорили — глубина находилась у одного из берегов.
Быстро оценив обстановку, де ла Крус повел «Каталину» к противоположному створу залива. Лотовые, промерявшие глубины на носу, сообщали удовлетворительные данные. «Каталина» вошла в устье и, продвинувшись с кабельтов, вынуждена была прижаться правым бортом к возвышавшейся над берегом скале. Как только судно поравнялась с утесом, с вершины посыпались на палубу камни и горящие шматки густо просмоленной пакли. Девото немедленно отрядил на берег своего помощника по абордажной команде и дюжину вооруженных ружьями и пистолетами молодцов, с Тем чтобы они захватили хотя бы одного человека.
Мелкие очаги пожара, возникающие на «Каталине», быстро ликвидировали, Медико оказывал помощь получившим ожоги.
На скале показались индейцы, которые при виде вооруженных испанцев немедленно разбежались. Однако удалось захватить пирата, пьяного то ли от рома, то ли от индейской коки. Он несвязно лепетал и был передан в руки Медико.
Меж тем де ла Крус отобрал пятнадцать добровольцев, основательно их вооружил, в основном гранатами, и усадил на ту же самую скалу. Коль скоро Гант сумеет их обмануть и первым станет выходить из устья реки в залив, то команда забросает его шхуну гранатами и подожжет.
«Каталина» обогнула широкую песчаную косу и, преодолевая скорость течения, вновь вошла в более узкий проход между скалистыми берегами. Опять над кораблем нависла угроза артиллерийского удара. Хотя ширина реки в этом месте и достигала четверти кабельтова, с высоких ее берегов, покрытых густой растительностью, судно легко могло подвергнуться обстрелу скрытых орудий.
В канатном трюме тем временем, взяв пленного из лазарета, Добрая Душа применял все известные ему средства, чтобы развязать тому язык. Пират стиснул зубы и упорно молчал. Педро был против подобных методов дознания, но сейчас, когда от показаний этого пирата зависела судьба затеи Красного Корсара, он не противился. Пленный должен был указать, где находится штаб-квартира Ганта, в каком из протоков капитан пиратов укрыл свой корабль.
Зоркий доложил из бочки, что по правому борту видит первый рукав. Промерив глубину, капитан убедился, что ответвление судоходно. Пират продолжал молчать, и де ла Крус, повинуясь какому-то внутреннему голосу, пошел дальше вверх по течению.
Экипаж «Каталины», распаленный не меньше своего капитана, был готов встретить лицом к лицу любую опасность. Каждый каталинец верил в счастливую звезду де ла Круса, в его знания, смелость и находчивость. «Каталина» выходила победительницей и не из таких положений. А поскольку Гант — ему тоже не откажешь в знаниях и храбрости — бежит от них, значит, боится. В этом, однако, они заблуждались…
«Каталина» прошла еще с милю, оставив позади три более мелких протока, глубина которых, возможно, и позволяла шхуне войти в каждый из них. Но де ла Крус был уверен — Ганту не миновать ловушки, уготовленной им же самим экипажу «Каталины». Гант теперь сам окажется в ней, пропусти его де ла Крус в один из рукавов. Его смельчаки подожгут судно Ганта, забросают гранатами и тем самым подадут сигнал «Каталине». Она немедленно возвратится.
Двигаясь по реке, Педро давно обратил внимание на то, что во многих местах «Каталина» при помощи якорей и искусного маневра могла в случае необходимости развернуться почти вокруг своей оси и пойти обратно.
Зоркий доложил, что с правой стороны просматривается еще один рукав. Капитан увидел, как выше по протоку, перед которым они стояли в нерешительности, примерно в полумиле впереди поднялась в воздух дружная стайка белых цапель.
Одновременно Девото и Тетю произнесли одну и ту же фразу:
— Там люди!
— Право руля! Всем по местам! Входим в рукав! — прозвучала команда Красного Корсара.
«Каталина» плавно вошла в проток шириною не более четверти кабельтова. Берега вновь представляли для нее опасность быть в любую минуту обстрелянной из укрытых в густой чаще батарей. Немалый вред могли принести команде и просто залпы из ружей. Толстые стволы деревьев и густые тропические заросли лишали каталинцев возможности ответить врагу прицельной стрельбой.
Но де ла Круса увлекала мысль, что главная опасность впереди. Хотя бомбардиры и стояли у своих орудий с тлевшими фитилями, а ружейная команда была готова мгновенно вступить в бой, все же Красный Корсар рисковал.
Продвинулись вперед еще с четверть мили. Зоркий сообщил, что ничего особого не замечает, но ему кажется, что по обе стороны, в чаще леса, есть люди.
Действительно, не прошло и пяти минут, как с бака прогремело громкое проклятие боцмана: