В толпе разнесся глухой ропот от дерзких слов парня, но Светорада не разгневалась. Наоборот, с трудом подавила улыбку. Забавно, что они сразу же стали ссориться, как когда-то в детстве.
Однако допустить, чтобы последнее слово осталось за Стемкой, она не могла. Потому и молвила:
– Я плясала, а не скоморошничала. Меня сам князь, родитель мой, о том просил. Ты же готов из кожи вылезти, чтобы тебя заметили. Только наглости, как погляжу, у тебя прибавилось. Забываешь, что со своей будущей госпожой разговариваешь. Так что поклонись мне в пояс, как положено.
В ее глазах загорелись сердитые искорки, но и в прищуренных глазах Стемки мелькнуло гневное, нехорошее. Люди вокруг затихли, наблюдая. Но тут в дело вмешался Ингельд. Стал громко хохотать, будто увидел в словах сестры шутку, толкнул ее в бок, вроде бы несильно, но Светорада чуть на холку коня не упала.
– Дурак!
К ней подошел Гуннар, снял с седла, стал что-то говорить, но Светорада, все еще кипя возмущением, шагнула к посмеивающемуся Стеме.
– Ради тебя с коня сошла, выкормыш смоленский. Так что кланяйся!
Но парень уже отступал.
– Ладно, пресветлая. Я готов разрыдаться от радости, что ты не забыла меня. Видишь, уже плачу, как красна девица, от которой отказался жених.
И, припав к плечу наблюдавшей за ними Ольги, Стемка преувеличенно громко зарыдал, сотрясаясь всем телом.
В толпе засмеялись, а Светорада нахмурила темные бровки. Настаивать ли? И отчего это Стема к названой дочери Олега так льнет? Но тут к княжне подошел Гуннар, державший под уздцы ее коня, и спросил, что повелит княжна.
Может, из-за громкого плача Стемы и смеха собравшихся Светорада не разобрала слов Гуннара, а может, мысли ее были о другом, но она только буркнула в ответ что-то, дескать, поводи лошадь, не дай ей остыть, и, перебросив косу на грудь, пошла к теремному крыльцу.
Гуннар побледнел, сглотнул нервно. Совсем, что ли, помутился разум у княжны, раз она отдала ему поручение, более пригодное для дворового холопа?
А тут еще к нему подошел Хравн Торчащая Борода и, покачав укоризненно головой, спросил: так ли уж нужна сыну смелого Кари, будущему хевдингу Стогна, столь неучтивая невеста?
– Много ты понимаешь, Хравн, – рыкнул в ответ Гуннар. – Только такая, как она, и достойна рожать мне сыновей.
Сказано это было по-скандинавски, но стоявшая недалеко Ольга услышала и поняла. Она медленно повернулась, смерив Гуннара испытующим взглядом.
– Нам надо поговорить, Карисон.
Гуннар, все еще удерживая за повод белую кобылу Светорады, поглядел на Ольгу исподлобья. Рот его скривился в недоброй гримасе.
– Названая дочь конунга Хельга умеет читать мысли? Или угадывать судьбу?
– Нет, Гуннар, я не могу проникнуть в то, что хранится в твоей голове. Но у меня хороший слух, я понимаю язык Норейга. А что касается судьбы… Одни говорят, что от судьбы не уйдешь, но другие считают, что каждый сам творит свою долю. Похоже, мы с тобой относимся ко вторым. И мне есть, что предложить тебе, варяг!
Тем временем Светорада переодевалась у себя в светелке.
– Ты видела, как он дерзок, нянька Текла? Но как хорош стал, – добавила она, продевая голову в вырез длинной голубой ферязи. [74]
– Тебе только о смазливых молодцах теперь и думать, когда ты невеста просватанная, – проворчала старая женщина. – Иное должно быть у тебя на уме. А сейчас, когда матушка твоя опять на капище с волхвами задержалась, не распорядиться ли тебе, касаточка, что на вечернюю трапезу подавать?
– Ах, об ином я нынче думаю, няня!
Однако, поразмыслив, решила, что няня права. Правда, еще одно было на уме у княжны. Поправляя на ходу удерживающий волосы головной обруч, она перво-наперво позвала свою сенную девушку Потвору. Та не откликнулась, но, спускаясь по ступеням, Светорада увидела ее: высунувшись в большое окно терема, почти лежа на широком подоконнике, девушка с кем-то переговаривалась. Светорада, не очень церемонясь, потянула болтушку за длинную рыжеватую косу.
– Слушай, что велю. Обеги всех наших да сообщи мой наказ: как только месяц взойдет над лесом, собраться на условном месте. И, главное, передай это Стемке Стрелку. Скажешь, что княжна желает устроить посиделки, какие мы в детстве устраивали. Думаю, ему любо будет старых приятелей встретить, узнать, как у кого нить судьбы прядется.
– Ох, Макошь милостивая! – прижала ладони к шекам Потвора. – Рада пресветлая, неужели ты все Стемку позабыть не можешь?
– Много болтаешь! – замахнулась на служанку княжна. – Тебе велено – исполняй!
– А Ингельда тоже кликнуть? – ничуть не обидевшись на грубость, спросила Потвора и смущенно улыбнулась. – Он ведь тоже в нашей детской ватаге был.
Светорада только плечиком повела:
– Совсем ошалела от любви девка. Ну да простят тебя боги – зови и моего братца.
Она вышла на галерею. Потвора, подражая княжне, повела плечом, хмыкнув:
– Это я ошалела от любви? На себя бы в светлое зеркальце погляделась, княжна.
Но послушно бросилась исполнять приказание.
Светорада сначала пошла навестить брата Асмунда, хотела рассказать, что было в Гнездово. Однако передумала, неожиданно встретив Ольгу.
При появлении княжны Ольга поднялась со скамьи, но не спешила поклониться. И было в ее лице что-то такое, отчего Светорада не стала настаивать на том, чтобы ей оказали почтение. Все-таки Ольга – названая дочь Вещего, что, однако, не прибавляло Светораде симпатии к деве-воину.
– Что делает у тебя наша гостья? – обратилась княжна к брату, не спуская с Ольги строгого взгляда.
– Я позвал. Мы о всяком беседы ведем. Ну, а ты…
– Я велела собрать наших на старом месте у заветного дуба. Может, приказать, чтобы и тебя челядинцы туда доставили?
Но Асмунд отказался. Даже заметил сестре, что взрослой княжне и просватанной невесте негоже шастать где-то по ночам, не думая о своем положении и чести. Говорил это Асмунд без особого упрека, да и глядел больше на Ольгу, словно ее мнение для него важно, и это особенно рассердило Светораду. Потому и не ответила ничего, выходя.
Уже закрывая за собой дверь, метнула взгляд на Ольгу. Не понравилось Светораде, как та на нее смотрит, – с какой-то потаенной насмешкой.
Во дворе княжна заметила Потвору, беспечно болтавшую у коновязи с Ингельдом. Ингельд играл ее косой, девушка смеялась. Светорада звонко окликнула ее, погрозила маленьким кулачком, даже ногой топнула. Дай девке волю, так заболтается со своим милым Ингельдом, что забудет, куда ее княжна посылала. И только когда Потвора, подхватив подол длинной поневы, [75] побежала со двора, княжна отправилась распорядиться по хозяйству.