— Можно мне взглянуть на ваше приглашение, господин…
Лучиано ощупал карманы фрака и смущенно посмотрел на дворецкого.
— Дело в том, что я забыл его дома, — сказал вампир и попытался протиснуться мимо дворецкого.
Однако хорошо вышколенного слугу было не так-то просто одурачить.
— Мне очень жаль, господин. Подождите здесь. Я немедленно доложу баронессе фон Тодеско о том, что вы прибыли. Как мне вас представить? Ваше имя?
— Синьор Лучиано де Носферас из Рима, — раздался чей-то голос за спиной дворецкого.
Элегантно подобрав шлейф своего платья, по лестнице спускалась Кларисса. Она выглядела просто изумительно. Лучиано почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
— Себастьян, все в полном порядке. Синьор де Носферас — мой гость.
Кларисса взглянула на Лучиано и протянула ему руку. Очарованный вампир поцеловал ее тонкие пальчики, обтянутые белой перчаткой, и предложил ей свой локоть. Дворецкий с недоверием покосился на юношу, но ничего не сказал. Он отступил с дороги и поклонился, хоть и не так низко, как перед этим графине.
Кларисса провела Лучиано через вестибюль и гостиную в бальный зал, который сегодня был заставлен канапе и низенькими столиками. Возле них стоял рояль. К одному из стульев прислонили виолончель. В зале собралось уже больше тридцати гостей. Они разбились на группки и разговаривали друг с другом. Слуги в ливреях ходили по залу с подносами, на которых стояли хрустальные бокалы. Бордовая и золотисто-желтая жидкость мерцала в свете свечей.
Кларисса подвела своего спутника к оконной нише, расположенной в стороне от остальных гостей. Высокие двери вели на балкон.
На другом конце улицы Лучиано увидел здание оперного театра. Вампир с надеждой посмотрел на Клариссу, но она неожиданно отстранилась от него.
— О чем вы думали? Вообразили, что сможете попасть сюда просто так? А вы дерзкий юноша, Лучиано!
— Я хотел снова увидеть вас, — простодушно ответил Носферас.
— И поэтому решили явиться в салон моей матери без приглашения?
— Я прочитал о нем в газете. Как еще я мог снова встретиться с вами?
Лучиано попытался взять девушку за руку, но она не позволила ему этого сделать.
— К примеру, как все цивилизованные люди, отдать свою визитную карточку дворецкому и ждать, пока вас не пригласят на завтрак!
«Но я не цивилизованный человек. Боюсь, я не подхожу под это определение, — подумал Лучиано. — Кроме того, я все равно не смог бы нанести визит вежливости днем».
— Да, наверное, так бы и поступил обычный представитель светского общества, — согласился с Клариссой вампир.
— Но вы себя таковым не считаете? Вы не представитель светского общества или не обычный? — поддразнила она Лучиано.
— Как вам будет угодно.
Наступила неловкая пауза. Вспомнив о хороших манерах, Кларисса спросила своего гостя, не желает ли он осмотреть дворец. Лучиано с радостью согласился. Конечно же, он понимал, что девушка имела в виду только зал и гостиные бельэтажа. В личные комнаты членов семьи, а также в расположенные в мезонине каморки слуг, кухню, кладовые и на конюшни она его не поведет.
Лучиано проследовал за Клариссой из бального зала в не менее роскошную гостиную, а потом в музыкальную комнату. Девушка с легкостью вела светскую беседу, в то время как Лучиано судорожно обдумывал, что сказать. Он не мог рассказать о своей семье, которая жила в старом дворце Нерона под Оппийским холмом. Или об академии вампиров. О своих друзьях, которые, как и он, могли гулять только ночью и которые скоро начнут питаться лакомой теплой кровью людей.
О чем же Лучиано мог с ней поговорить? Он чувствовал, что девушку начинало беспокоить его молчание. О чем ее спросить?
Вампир попытался вспомнить, что было написано о семье Клариссы в газете. Насмешки над ее отцом и утверждение, что денег у него гораздо больше, чем ума, были явно не подходящей темой для разговора. Отчаявшийся Лучиано ходил взад и вперед вдоль портретов, развешанных в музыкальной комнате, пока не остановился напротив двух овальных картин в золоченых рамах.
— Это, случайно, не Иоганн Штраус, знаменитый король вальса?
Кларисса кивнула.
— Этот портрет был написан около пятнадцати лет назад. Я была еще совсем маленькой, когда Штраус заходил к нам во дворец. Кстати, именно в этих комнатах он и познакомился со своей будущей женой Йетти. Она изображена на соседнем портрете.
— Красивая и обаятельная женщина, — сказал Лучиано, которому больше ничего не пришло на ум.
Кларисса немного сдержанно кивнула.
— Да, я тоже так думаю. Но не всем в этом доме нравится то, что эти портреты здесь висят.
— Почему? — сразу же спросил Лучиано.
Кларисса была такой очаровательной, когда говорила, и вампиру нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.
— Йетти, вернее сказать Генриетта Трефц, была любовницей моего дяди Морица. Она родила ему двух детей, а потом повстречала Иоганна Штрауса и влюбилась в него так же, как и он в нее.
— Что же произошло затем? Она оставила вашего дядю, не так ли?
Кларисса кивнула.
— Да, он отнесся к этому с пониманием и даже дал ей хорошее приданое. Можно сказать, что таким образом мой дядя поспособствовал тому, чтобы Штраус написал свою прекрасную оперетту «Летучая мышь». Композитор долгое время отказывался от большинства концертов, в которых ему предлагали участвовать, и целиком посвятил себя творчеству. В этот период они с Йетти жили на ее приданое.
Лучиано невольно заинтересовался ее рассказом. Внезапно Кларисса замолчала и испуганно поднесла ладонь к губам.
— О нет, мне, наверное, не стоило этого рассказывать.
— Почему? Это семейная тайна?
Девушка покачала головой.
— Нет, но дочери хозяина дома совершенно не пристало говорить с посторонним человеком о семейных отношениях и тем более о деньгах!
Лучиано засмеялся.
— Теперь, после ваших слов, мне это тоже кажется ужасно неприличным. Сударыня Кларисса, я потрясен!
Она немного испуганно посмотрела на него.
— Вы шутите надо мной?
— Именно! Мне эта история показалась по-настоящему забавной. Я считаю, что нет ничего скучнее разговоров на темы, которые согласно правилам хорошего тона разрешены юным девушкам.
Кларисса кивнула и поспешила согласиться с ним.
— Не правда ли? Считается, что мы вообще не должны знать о чем-либо подобном. И если бы у меня не было камеристки, которую я заставляю рассказывать сплетни, я бы вообще ничего не узнала. А еще она всегда приносит мне книги и газеты, которые я не должна читать.