Жаба Розитта строго постучала по вазе — головастики тут же гвоздиками попадали вниз.

— Я так и знало, что всё кончится очень плохо… — грустно сказало Облако. — Всё-таки у человека была крыша над головой. Хоть какая-то, а была. Что теперь делать, посоветуй, жаба Розитта?

Жаба Розитта внимательно оглядела Лоскутика выпуклым глазом, мигнула. Лоскутик от смущения опустила голову.

Жаба Розитта что-то сипло забормотала, закашляла.

— Пожалуй, это мысль, — задумчиво сказало Облако и повернулось к Лоскутику: — Тут одна повариха ищет себе служанку. Нужно только, чтобы ты первая попалась ей на глаза.

Глава 6
День рождения

Лоскутик сидела, прислонившись спиной к шести пышным подушкам.

Колени её укрывали три пуховых одеяла. На животе стояло блюдо со сладкими пирожками. А рядом на скамеечке торт, в котором, потрескивая, горели десять свечек.

Лоскутику было жарко и душно. Она без всякого удовольствия надкусила восьмой пирожок и стала облизывать липкие пальцы.

Уже две недели она жила у Барбацуцы.

Каждое утро Барбацуца ощупывала Лоскутика: тискала руки и ноги, мяла бока, тыкала пальцем в живот.

— Почему не толстеешь? — рычала Барбацуца. — Где румяные щёки, пухлые ручки, растопыренные пальчики и хоть тоненький слоёк жирка? Мне нужна служанка, а не щепка. Ты утопишь в кастрюле мою поварёшку. Разве я могу доверить мою поварёшку веретену, зубочистке, вязальной спице?

Лоскутик старалась есть побольше, но только худела с каждым днём.

Дело в том, что за всё это время Облако ни разу к ней не прилетало.

«Неужели оно забыло про меня, улетело навсегда и я его больше никогда не увижу? Теперь у него есть жаба Розитта. Наверно, я ему больше не нужна».

Вот от этих-то мыслей она и худела.

— Любопытно было бы узнать, сколько лет такому заморышу? — спросила однажды утром Барбацуца, заставив Лоскутика съесть целую сковородку котлет.

— Не знаю, — испуганно мигнула Лоскутик.

— Как это «не знаю»? Когда твой день рождения?

— Не знаю… Кажется, его у меня нет.

— Как это «нет»? — пришла в ярость Барбацуца. — Если у тебя нет дня рождения, выходит, ты не родилась. Тогда тебя вообще нет. Думаешь, я соглашусь платить жалованье служанке, которой нет. Ловко устроилась, ничего не скажешь. Нет, моя милая, меня не проведёшь. Хочешь ты или нет, у тебя будет день рождения. Сегодня же! Сейчас же!

Барбацуца, тяжело дыша, замолчала, задумалась.

— Как лучше всего такой лентяйке отпраздновать день рождения? Ясно! Ничего не делать, валяться в постели и лопать сладости!

Вот так Лоскутик и очутилась в постели под тремя одеялами, с блюдом сладких пирожков на животе.

А Барбацуца, ругаясь на чём свет стоит, полезла на голубятню задать голубям корму.

Лоскутик с тоской надкусила одиннадцатый пирожок и вдруг поперхнулась и закашлялась.

В окно влетело Облако.

Лоскутик даже не сразу его узнала.

На этот раз Облако было похоже на большущего белого филина с двумя широкими крыльями. Несколько белых перьев, кружась, упали на пол, пока Облако протискивалось в слишком узкое для него окошко.

Облако уселось на спинку кровати, задумчиво наклонило голову набок, помигало круглыми глазами.

Лоскутик кашляла и смеялась от радости — всё вместе.

— Надо бы постучать тебя по спине, так, кажется, делаете вы, люди, в таких случаях, — озабоченно сказало Облако. — Но если я постучу, ты даже не почувствуешь.

— Ой, это ты! Здравствуй, — еле отдышавшись, сказала Лоскутик. — Как я рада!

Облако подлетело к Лоскутику. Все десять свечей по-мышиному пискнули и погасли.

— Какая гадость! — сердито воскликнуло Облако, мягко взмахивая крыльями и прыгая на одной лапе. — Я чуть не закипело.

— Больно? Очень больно? — испугалась Лоскутик.

— Ничего. Одна лапа будет покороче, и всё, — махнуло крылом Облако.

— Ты летало к филину, — догадалась Лоскутик.

— Откуда знаешь?

— По тебе видно.

— Правда. — Облако оглядело себя, вздохнуло. — Болтало с ним до утра. Не могу долго быть одним и тем же.

Мне всё время хочется меняться, превращаться. Удивляюсь на людей: как это им не надоедает всегда быть одинаковыми! Скукотища. Я бы на твоём месте каждый день в кого-нибудь превращалось.

Но Лоскутик только молча вздохнула.

Облако взобралось Лоскутику на одеяло.

— Почему так долго не прилетало? — жалобно спросила Лоскутик.

— Дело было, — солидно сказало Облако. Оно наползло на Лоскутика, зашептало ей в ухо, мелко брызгая холодными каплями. — Жаба Розитта открыла мне ого какую тайну! Когда она мне это рассказала, я сделало себе сто ушей и слушало сразу всеми. Вот что: каждую ночь, когда дворцовые часы пробьют три раза, ручьи в королевском парке начинают бурлить, пруды выходят из берегов, фонтаны бьют до самого неба. Но почему это? Откуда эта вода? Никто, никто не знает. Я расспросило летучих мышей. Жаба Розитта лазила под землю к кротам. Во всём парке не сыщешь ни одного дождевого червя, с которым бы я это не обсудило. Но никто ничего не знает. Даже Ночной Философ…

Послышалось шарканье ног по ступенькам лестницы и злобное бормотание. Облако неловко полезло под кровать.

В комнатушку ворвалась Барбацуца.

— Почему всё не съела? Свечки почему потушила? Одеяло почему мокрое?

Лоскутик увидела на полу два белых перышка и кончик крыла, торчащий из-под кровати, да вся так и вспотела от страха.

Барбацуца посмотрела на Лоскутика и удовлетворённо хмыкнула.

Дёрнула за косу и пошла из комнаты. С порога обернулась и запустила прямо в Лоскутика серебряной монетой.

— Завтра купишь себе новое платье. Мне надоели твои лохмотья.

— У, кипяток, утюг горячий, сковородка! — пробормотало Облако, когда Барбацуца хлопнула дверью.

Облако вылезло из-под постели. Теперь оно было вытянуто в длину, болталось в воздухе, как полотенце. На голове — чепец, нелепо торчащий дыбом, на носу — мутные белые очки.

— А собственно говоря, чего ты лежишь в постели? — осведомилось Облако.

— Оказывается, у меня сегодня день рождения, — объяснила Лоскутик.

— День рождения. Это хорошо, — задумчиво сказало Облако. — Хотя всё ещё может кончиться очень плохо. Но опять-таки это не значит, что надо лежать в постели. Терпеть не могу жаркие подушки и одеяла. Ну-ка давай вставай!