Book.

— Точно. Она такая, — убежденно сказала Катя.

— «Разбойник! — закричал Сашка тонким голосом, изображая Гришкину тетку. — Мальчику моему, Гришеньке, нос разбил! Все равно изловлю!»

Из-под скамейки на брюхе выполз Борькин пес, черный пудель Рекс, и с отвращением посмотрел на Сашку мудрыми, слезящимися глазами.

— Умный, — сказал Борька и погладил Рекса. — Поумней многих двуногих.

«Намекает, — обозлился Сашка. — Сам умный, так ему еще умную собаку подавай».

— Катя, пошли на реку, — лениво сказал Борька, — говорят, церквушку на том берегу затопило.

Это было для него хоть бы что — позвать Катю на реку.

Сашке, конечно, он и не подумал предложить пойти с ними.

Сашка представил себе, как Борька и Катя идут по набережной. Рядом. А набережная такая длинная. Они будут весь день ходить. А потом на набережной зажгутся фонари. Они зажгутся длинной-длинной светлой цепочкой, которой тоже не будет конца. Нет, он не мог этого допустить.

— Ничего там уже нет, — соврал Сашка. — Я был на реке сегодня. Сошла вода.

— Когда это ты успел? Ты же в школе был? — сощурилась Катя.

— Значит, успел, — загадочно сказал Сашка.

— Я же предлагал вчера, — сказал Борька. — Но у вас, мадам, не было настроения.

— Подумаешь, каждую весну половодье.

Катя нагнулась и стала гладить голову Рекса, пригибая ее книзу.

— Умираю, собаку хочу, — сказала она. — Дома всем жизнь отравила. Когда я начинаю говорить о собаке, все просто уши затыкают. Мне нравится, когда идет девчонка, а на поводке собака. Только не малявка какая-нибудь, а большая псина. Красиво.

— Дама с собачкой, — усмехнулся Борька.

— Но мама пока предлагает кошку, — вздохнула Катя.

— А ты попроси лошадь, — посоветовал Борька. — И тебе купят собаку.

Катя негромко рассмеялась, искоса посмотрела на Борьку.

Нет, у них была своя жизнь. Как будто невидимая стена стояла между ними и Сашкой. Они находились по одну сторону, а Сашка по другую. И он больно ощущал это.

— Подумаешь, кошки, собаки! — захохотал Сашка, стараясь разрушить эту стену словами, хохотом, развязными движениями. — А у меня дома медведи, обезьяны… попугаи! Вот!

— Врешь, — не очень уверенно сказала Катя.

— А вот и нет, — Сашка шел напролом. Назад пути уже не было. — У меня дядя укротитель. Он по всему Союзу ездит. А сейчас к нам приехал.

— Со всеми зверями? И прямо к вам? — в притворном ужасе вытаращил глаза Борька.

— Много ты знаешь. В цирке места нет. Карантин какой-то. У всех зверей температура. Коклюш звериный, что ли. Ну, почем я знаю. Болезнь какая-то объявилась новая. Вот он и к нам.

Одного он добился. Катины глаза были прикованы к нему. Жадно, с интересом, И он не мог упустить эти глаза.

— А еще он мне привез в подарок двустволку настоящую! — захлебывался Сашка. Он словно летел куда-то. — И патроны… И патронташ. Она у нас на стенке висит. Заряженная. Настреляемся теперь. Вволю… сколько хочешь… А еще… А еще у нас дома…

Сашка мучительно напрягся, но все равно ничего не мог так быстро придумать.

— А еще!.. Вот такой большой… С ушами… С мотором… Придешь, сама увидишь.

Перед глазами Сашки, застилая все небо, пролетел дирижабль похожий на огромный серебряный огурец. Высоко подпрыгивая, проскакал кенгуру, пронеслась пушка, изрытая огонь.

— Миномет… Самолет… Кенгурет… — задыхаясь, выкрикивал Сашка.

— Заврался, — вдруг трезво сказал Борька. — Так-таки миномет? Признайся, что атомная пушка.

— И не заврался, — закричал Сашка. — Мой дядя…

И тут он увидел своего папу.

Папа шел по улице очень быстро, деловито, не глядя по сторонам.

— Я мигом… — сказал Сашка и побежал за папой. Вообще-то сейчас папа был ему совершенно ни к чему.

Просто он хотел выгадать время и придумать, что бы такое соврать поинтересней.

Сашка догнал папу и придержал его за рукав.

— Ты куда? — спросил Сашка. — А дядя Сема?

— Неприятности… — рассеянно сказал папа. Он не замедлил шага.

Сашке пришлось почти бежать с ним рядом, чтобы не выпустить его рукав. При слове «неприятности» сердце Сашки странно и нехорошо екнуло.

Что-то знакомое было в этом слове, но что, Сашка сейчас не мог вспомнить.

— «Степан Разин» куда-то подевался. Вышел с базы и пропал. Черт те знает, где его носит. Час назад должен был быть в порту на погрузке, — сказал папа как-то не Сашке, а самому себе.

Из-за угла, переваливаясь, выехало такси, обдавая тротуар плоскими веерами брызг.

Такси окатило старушку в длинном пальто и маленькую девочку в розовом капоре. Девочка обрадовалась и засмеялась. А старушка что-то сердито закричала шоферу, грозя маленьким кулачком, желтым, как лимон.

— Такси! Такси! — как сумасшедший закричал папа и бросился через улицу прямо по лужам, размахивая портфелем.

Старушка перестала сердиться и тоже засмеялась.

Сашке все это ужасно не понравилось.

И что его папа бежит прямо по лужам и обрызгал сзади серые брюки грязными кляксами и что над ним все смеются.

Резко хлопнула дверца такси. Папа даже не оглянулся. Такси укатило.

Неприятности… У папы неприятности…

Ох! Да ведь это он сам наврал их папе. Когда еще с Анной Семеновной говорил. Но ведь он же тогда не знал, что его вранье волшебное. Он просто так соврал. А может, ничего такого? Ну, опоздал немного «Степан Разин». Подумаешь. Река разлилась. Может, от этого путь удлинился?

Сашка медленно побрел назад.

На скамейке никого не было. Это была самая пустая скамейка на свете. Просто необитаемая скамейка. Как будто на ней никто никогда не сидел, ни один человек.

Кати с Борькой и след простыл. Словно сквозь землю провалились вместе. Не было и портфелей. В грязи виднелись две пары следов, рядом цепочкой мелкие, собачьи. Следы доходили до сухой асфальтовой дорожки и там пропадали.

Сашка бегом пустился по дорожке, обогнул дом. Никого. Пустыня.

Добежал до Борькиного дома. И там никого.

Вернулся назад. Во дворе гуляла никому не нужная Лелька. Увидев Сашку, для безопасности зашла на самую середину лужи, где поглубже, и застыла там на одной ноге.

«К Борьке уроки пошли учить. Нарочно. Назло, — с ненавистью подумал Сашка. — Ладно. Погоди. Навру тебе еще что-нибудь. Попрыгаешь еще у меня…»