Между тем Болотные Огни хлопотливо растирали принца и Мелисенду своими тёплыми лучами. Блестящие капли потекли с волос принцессы. Блеснул меч принца Амедея с рукоятью в виде креста.

— Это ты, моя любовь! — прошептал принц Амедей, с трудом шевеля ещё не оттаявшими губами.

— Неужели?.. — еле слышно откликнулась принцесса. — Милый, я знаю, это только сон. Но прошу, не буди меня…

— И никакой это не сон! — набравшись смелости, крикнул самый маленький Болотный Огонёк.

Принц Амедей и Мелисенда, не разжимая рук, ещё не веря до конца в своё спасение, молча смотрели друг на друга.

Блуждающие Болотные Огни окружили их светлым кольцом, и все притихли, не смея нарушить эту светлую тишину.

— Моя девочка! — вдруг вскрикнул принц Амедей. — Твои ножки… Твои босые ножки… Они окровавлены, изрезаны острыми краями разбитой жемчужины!

Принц Амедей подхватил её на руки, Мелисенда приникла головой к его груди.

— Здесь где-то прячется огромный ворон, чёр-ный, как обгорелая головешка, — вдруг вспомнил принц Амедей. — Мерзкая, опасная птица!

— Нет, нет, нет, — весело затараторили воробьи, — Харон улетел! Ворон Харон улетел вслед за своим господином. Мы это видели!

— И я видел! И я! — подхватили Болотные Огни.

Принц Амедей, держа на руках Мелисенду, вышел из перламутрового зала. Вслед за ним вылетела оглушительно чирикающая стая воробьёв и сияющие Болотные Огни.

Испуганные слуги растерянно жались к стенам, гася зелёные факелы. Ядовитые саламандры неподвижно лежали в камине, ни одна из них не шевельнулась.

Едва принц Амедей вышел из замка, послышалось звонкое ржание и удары копыт. Выбив двери конюшни и оттолкнув слуг, Эренлив вырвался на волю. Да, по правде говоря, какие это были слуги! Они тут же превращались в летучих мышей и, взмахнув перепончатыми крыльями, торопились скрыться в верхних башнях замка.

Эренлив прижался головой к плечу принца Амедея.

— Ты повезёшь нас обоих, мой Эренлив!

И верный конь заржал ясно и звонко.

Ветер разогнал тучи. Луна стояла высоко над горами. Травы и листья отливали шёлком и серебром.

Как только принц Амедей и Мелисенда выехали на Южную Дорогу, приветствуя их, запел ночной король леса Соловей. И его свита, мелкие пичужки, запели как могли, стараясь не нарушить его стройные мелодии.

Глава 21
В Замке Призраков

Чёрный конь графа Мортигера скакал, не зная усталости, по Северной Дороге. Бока его были исхлестаны плетью, пена клочьями слетала с удил, но он летел, оставляя позади облако серой пыли, в котором гасли лунные лучи.

Старуха в заплатанном переднике и грубом холщовом чепце поспешно посторонилась, сошла с дороги, уступая место чёрному всаднику.

— Эй, помело в чепце! Что ты там спрятала за пазухой, так и светится? — крикнул граф Мортигер, не в силах совладать с конём.

— Да вот, добрая барышня отрезала прядку своих золотых волос, — пролепетала старуха, боязливо сжимая у горла ветхую кофту.

Но чёрный конь уже проскакал мимо.

Сбоку от дороги раскинулось топкое болото. Кислая вода была покрыта цветной плёнкой. На бурой кочке сидела, раздувшись, пятнистая жаба, грея в лунных лучах свои бородавки. Рядом лежал ржавый рыцарский шлем. Из гнилой воды торчала железная перчатка со скрюченными пальцами.

Навстречу графу Мортигеру брели две унылые фигуры. Где-то вдалеке была видна повозка, полная разрисованной глиняной посуды.

— Не видали тут девчонки с золотыми волосами? — крикнул на скаку граф Мортигер.

— Как же, как же! Да не лезь ты, Фильдрем, я всё сама расскажу господину графу, — крикнула женщина.

— Заткни свой рот, Зазельма! — рявкнул мужчина. — Я сам…

— Вот беда! Упустили мы её! Напал на нас дикий разбойник!.. — заголосили оба вместе Фильдрем и Зазельма.

— Упустили, мерзавцы! Так вот вам за это!

Но конь уносил его всё дальше, и только сквозь клубы пыли донёсся грозный голос:

— Вы на этом гиблом месте

Оставайтесь вечно вместе…

В тот же миг ноги Зазельмы и Фильдрема глубоко провалились в топкую трясину.

Чёрный конь, пролетая мимо повозки, задел её копытом. Повозка осела набок, бренча, посыпалась глиняная посуда…

— Смилуйтесь, господин граф! — донёсся отчаянный голос Фильдрема.

Но чёрный всадник уже скрылся за поворотом.

К ужасу графа Мортигера, его конь мчался всё быстрее, как будто скакал к намеченной цели.

Дорога, вымощенная лунными осколками, вела прямо к высокой скале.

— Нет, нет, только не туда! — пустынная местность огласилась отчаянными воплями графа Мортигера.

Теперь уже виден был тускло-прозрачный Замок Призраков. В пустых окнах время от времени вспыхивал багровый огонь.

Конь вихрем перелетел через мост. Он как вкопанный остановился у подножия зыбкой полуразвалившейся лестницы. От резкого толчка граф Мортигер не удержался и вылетел из седла.

Его тотчас подхватили под руки подбежавшие слуги и почтительно помогли подняться. В неподвижном холодном свете луны нетрудно было разглядеть, что это толпа скелетов в огненно-красных плащах и высоких ботфортах. Но это ничуть не смутило графа Мортигера. Он знал, кто прислуживает в этом замке.

— Пошли прочь, пока не рассыпались! — граф Мортигер оттолкнул слугу. Тот с хрустом ударился о стену и развалился. Череп отлетел в сторону. Двое слуг, сочувственно причитая, принялись собирать его кости.

— Не спутайте руки и ноги, — жалобно простонал скелет.

— Вас ждут, господин граф, — подобострастно поклонился один из слуг, в плаще из дорогой парчи. Кости его затрещали, когда он поднял с земли шляпу с перьями графа Мортигера.

— Никто меня тут не ждёт, болван! — проворчал граф Мортигер. — Мне надо ехать дальше. А ну расступитесь и подведите сюда моего коня! Мне надо найти девчон… Ну, да не ваше дело, олухи.

Но тут граф Мортигер увидел: ряды слуг позади него сомкнулись, так что вернуться на дорогу не было никакой возможности. Слуги со всех сторон окружили его, надвинулись, подхватили под локти, так что он невольно вынужден был подниматься вверх по лестнице, ступень за ступенью.

Граф Мортигер, подталкиваемый слугами, вошёл в высокий зал, освещённый мертвенным сиротливым светом луны.

Приглядевшись, он увидел, что на высоких скамьях вдоль стен, увешанных выцветшими гобеленами, сидят неподвижные призраки. Полупрозрачные, истлевшие, они были еле видны. И у каждого с левой стороны груди, там, где должно быть сердце, зияло сквозное отверстие с неровными краями.