– Смотри, Дана, вот на этом листе мы будем отмечать давление и частоту пульса до нагрузки и после нее. А вот на этом – сами нагрузки. Для того чтобы получить результат, к которому ты стремишься, – я умышленно не произносил никаких слов ни про вес, ни про похудение, – нужны существенные нагрузки, но твое сердце их сразу не выдержит, и его надо готовить к этим нагрузкам, тренировать. То есть в первую очередь мы будем заниматься твоим сердцем и дыханием. Понятна идея?
Она кивнула.
– Твой пульс при нагрузках не должен превышать ста двадцати ударов в минуту, – продолжал я теоретическую часть. Вообще-то по-хорошему можно было бы и до ста сорока доводить, но, учитывая вес Даны, я боялся рисковать. – Поэтому в первое время мы будем давать только такие нагрузки, при которых твой пульс не будет зашкаливать за указанную отметку. И вот на этом листе станем отмечать, сколько и чего ты успеваешь сделать, пока пульс не больше ста двадцати.
Первое наше занятие превратилось в лекцию, и Дана заметно успокоилась. Слушать преподавателя и запоминать – занятие для нее привычное, она всегда была хорошей ученицей. Сперва я с умным видом вещал про аэробные и анаэробные нагрузки, потом, пересказывая полученную от моей подруги Светланы информацию, плавно перешел к проблеме обмена веществ в организме и правильному питанию.
– С сегодняшнего дня ты заведешь тетрадку, в которую будешь записывать все, что съела и выпила в течение дня. По часам и минутам. До крошки и до капли. Даже если ты просто выпила стакан воды или сока, записывай: сколько, чего и в какое точно время.
У нее в глазах бился немой вопрос, и я никак не мог понять, о чем ей так хочется спросить. Вроде бы я все объяснил. Неужели остались какие-то неясности?
– Вопросы есть? – дежурно спросил я, закончив лекцию.
Дана разомкнула плотно сжатые губы.
– А вес?
– Что – вес?
– На каком графике мы будем отмечать вес?
Так вот что тебя беспокоит, деточка! Ну, об этом я вчера весь вечер думал, так что ты меня врасплох не застанешь. Не на того нарвались, дорогие мои. Насчет девушки Юли я уже все понял.
– Вес мы на графиках отмечать не будем вообще, – спокойно заявил я. – Твой вес – это наше с тобой интимное дело, и никто в него посвящаться не должен. Параметры веса и объемов я буду ежедневно заносить в свой блокнот, если хочешь – можешь записывать их в свою тетрадку, и знать цифры будем только мы с тобой и твои родители, если им это интересно. Никто посторонний, зайдя в эту комнату и увидев наши графики, ничего знать не будет. Он даже в пульсе и давлении не разберется, потому что мы оси подписывать не станем, мы с тобой просто запомним, где у нас что, а всем остальным это знать не обязательно. Медицинская тайна врача и пациента. Ты как хочешь, а я с твоими родственниками ничего обсуждать не намерен. Если твои папа или мама спросят – им скажу, это обязательно, а больше никому ни слова. Согласна?
На ее лице отразилось такое облегчение, что я мысленно себя похвалил. Хоть я и не специалист в области психологии, но, видимо, и не совсем дурак.
– Уже без десяти девять, – сказала Дана. – А мы еще не начинали заниматься.
Ну вот, слава тебе господи! Что и требовалось доказать. Длинная фраза, к тому же явно выраженное желание начать уже наконец что-то делать. Страх прошел, появилась готовность работать. Ура, товарищи!
– Заниматься будем после обеда, а сейчас давай-ка произведем первые замеры и все запишем. И не забудь про тетрадку, начинай сегодня же. Чем быстрее мы с тобой нащупаем корень проблемы, тем быстрее с ней справимся. Да, и еще одно: ваша домработница Нина будет готовить тебе отдельно, я ее проинструктирую. Не уверен, что тебе понравится, вряд ли эта еда окажется очень вкусной, но ты уж, пожалуйста, не нарушай, иначе толку не будет. Ты сейчас пойдешь завтракать?
– Да.
– Дана, я уже видел, чем у вас кормят на завтрак. Ты не возражаешь, если я посижу рядом с тобой в столовой и дам тебе несколько советов?
– Конечно.
– Ну, вставай на весы.
Она слегка побледнела. Тут до меня стало доходить: она вообще не знает, сколько весит, и безумно боится той цифры, которую сейчас увидит на дисплее.
– Ты когда взвешивалась в последний раз? – спросил я как можно равнодушней, словно это и не имело ни малейшего значения.
– Не помню, – ответила она, чуть помедлив.
Врет, подумал я, помнит. Прекрасно помнит, что это было, наверное, года два назад, а то и все три. Она начала полнеть и сама не заметила, а когда все стало катастрофично, уже не взвешивалась из страха увидеть ужасные цифры.
– А у вас дома весы есть? Или только вот эти, которые вчера купили?
– Только эти.
Ну точно, так и есть. Елки-палки, как бы она у меня тут в обморок не грохнулась, увидев свой точный вес. Не предлагать же ей выпить валокординчику перед тем, как встать на весы. Ладно, как меня учил когда-то отец: лучшее лекарство – правильная реакция окружающих. То есть моя. Ну, Фролов, вперед и с песнями.
– Какой у тебя рост?
– Метр пятьдесят пять.
Дана стояла как вкопанная. Не тащить же мне ее за руку к весам! Я поднял измерительный прибор и поднес к самым ее ногам, нажал кнопку, ввел возраст и рост.
– Вставай, только носочки сними, на эти весы надо вставать босиком.
Она послушно сняла носки, встала на платформу и закрыла глаза. Лицо у нее было, наверное, такое, какое бывает перед расстрелом. Девяносто пять килограммов четыреста граммов. Круто для пятнадцати-то лет и для такого невеликого росточка.
– Ну что ж, все очень прилично, – весело произнес я. – Сейчас запишем.
Я быстро занес в «талмуд» вес, проценты жира и воды и прочие показатели, которые, если честно, вызывали у меня священный ужас, но показывать свои эмоции было нельзя. В конце концов, страшно только сегодня, а завтра, когда вес станет чуть-чуть меньше, ужас уступит место удовлетворению. Я уже говорил, что первые сдвиги обеспечить легче легкого, главное – правильно к ним относиться. Они должны дать человеку ощущение небезнадежности и тем самым выполнить позитивную роль стимула к дальнейшим усилиям.
Дана сошла с платформы, так и не открыв глаза. Смелая девочка, смотрит врагу прямо в лицо.
Дисплей погас.
– Ты не будешь записывать? – спросил я, закрывая свой «талмуд».
– Нет.
– Тебе не интересно, сколько ты весишь?
– Нет.
Все ясно. Я был прав. Комплекс оказался куда глубже, чем я думал.
Завтракала Дана в пустой столовой, девять утра для семьи Руденко в воскресенье – слишком раннее время. Странно, что Юля не прискакала составить нам компанию. Из всего, что находилось на огромном овальном столе, скомпоновать правильный завтрак для девочки с лишним весом оказалось не так-то просто. Пришлось отодвинуть подальше корзинку с аппетитным мягким хлебом и блюдо с плюшками и пирожками и рекомендовать Дане ограничиться яйцом всмятку, ломтиком сыра и чаем без сахара.