Бочка и Гвоздь вконец растерялись. Они и слова не успели сказать, как Марго, толкая их кулаками и награждая пинками, вышвырнула обоих за дверь.

Едва неудачливые похитители детей скрылись, как Марго Ивановну охватили тревожные сомнения.

– Экие болваны! – Марго даже застонала от досады. – Мальчишку принесли не того. Девчонку не поймают, упустят, как пить дать. Надо ехать самой. Если не найдут того Вовочку, заказчики меня разорят, на куски разорвут!..

Марго уже хотела выбежать из квартиры, но в этот момент Вова проснулся и зашевелился на диване.

Марго только сейчас вспомнила о нём. Она брезгливо посмотрела на тёплые ботинки, беспомощно торчащие из-под пальтишка.

Вова, словно почувствовав её злобу, жалобно заплакал.

– На что мне этот ужас? – Марго даже скрипнула зубами от злости. – И кому эти младенцы нужны? Только дорогую мебель портить!..

Марго поспешно накинула свою мохнатую шубу, небрежно сунула Вову под мышку. Она посмотрела на жёлтый чемоданчик, стоявший у двери.

– Старьё! – презрительно проворчала Марго.

Но всё-таки, прихватив чемоданчик и чуть не уронив Вову, выбежала на лестницу.

Оказавшись на улице, она оглянулась и, убедившись, что прохожих вблизи не видно, встала на цыпочки и закинула Вову на самый высокий сугроб. Вслед за Вовой в снег полетел жёлтый чемоданчик.

Освободившись от досадного груза, Марго с облегчением села в свою серебристую машину, и вот уже машина скрылась за углом.

Вова остался один на крутом и скользком сугробе. Он попробовал выбраться из своего пальтишка, но только нечаянно толкнул жёлтый чемоданчик, и тот плавно и бесшумно съехал вниз с сугроба на тротуар.

– Вытащите меня отсюда! – крикнул Вова, но его тонкий жалобный голосок заглушил какой-то тяжёлый угрожающий шум.

Вова оглянулся и замер от ужаса. Он увидел, что к его сугробу подбирается большая снегоочистительная машина. Громадные металлические руки жадно хватали снег.

Вова попробовал сползти с сугроба, но только провалился с головой в своё пальтишко, ставшее за это время просто огромным.

И вдруг Вова почувствовал, что он куда-то поднимается, затем куда-то падает.

– Ох, ночь-то какая холодная! – услышал Вова чей-то голос. – Ветер-то как воет, будто ребёнок плачет… Отвезу сейчас снег за город, высыплю в поле и всё. Сегодня последний рейс. Ну, пора в путь…

– Не хочу в поле! – закричал Вова. – Я не снег, я мальчик! Ай!..

Вова почувствовал: машина тронулась и поехала. Он с трудом высунул голову из своего пальтишка и оглянулся. Он сидел полузасыпанный снегом в кузове большущего самосвала, и тот увозил его всё дальше и дальше. Мимо проплывали большие тёмные дома с уютными разноцветными окнами. Там, наверное, разные мамы кормили ужином своих счастливых детей.

И тут Вова почувствовал, что ему тоже хочется есть. Но почему-то больше всего на свете ему захотелось тёплого молочка, хотя обычно он его просто ненавидел.

Вова громко закричал, но тёмный ветер подхватил его крик и унёс куда-то далеко. Вове стало страшно. Руки у него окоченели, ботинки и носки свалились с маленьких ног.

Вова поджал свои голые пятки, уткнулся носом в холодную подкладку пальтишка и тихо заревел от дикой тоски и страха.

А тем временем машина ехала и ехала. Светофоры встречались всё реже, а промежутки между домами становились всё больше. Наконец самосвал выехал за город. Теперь он поехал ещё быстрее. Вова уже боялся высовываться из пальтишка. Нижняя пуговица расстегнулась, и он только иногда в тупом отчаянии поглядывал в полукруглую дырочку петли… Но он видел только страшное чёрное небо и серые поля.

А тёмный ветер громко кричал: «У-у-у…», завивался кольцами и столбами поднимал снег.

Вдруг машина куда-то резко повернула. Затем её сильно тряхнуло, и она остановилась. Кузов наклонился, и Вова, весь засыпанный снегом, очутился на земле.

Когда он высунул голову, самосвал уже уехал. Вова был совсем один в большом и пустынном поле.

А в поле гудел злой ветер. Он поднимал холодный снег и кружился над Вовой.

«Мама!» – в отчаянии попробовал крикнуть Вова, но у него получилось только «Уа-уа!»

Глава 11
Отчаянные поиски

Вечерняя улица была освещена высокими фонарями. Вокруг них роями кружились белые звёздочки снежинок.

Вконец озябшая Катя шла от фонаря к фонарю, заглядывая в пустые ворота, сворачивая из переулка в переулок.

– Пока не боюсь… – прошептала она. – Вот найду Вову, тогда, наверное, опять буду бояться. Только где он? Может быть, он меня ищет?..

Навстречу Кате шёл старичок, постукивая палочкой по накатанным ледяным дорожкам.

– Вы тут мальчика не видели? – бросилась Катя к старичку. – Такой маленький, а пальто на нём слишком большое!

– Рано тебе, девочка, в темноте мальчиков искать! – с осуждением сказал старичок и сердито постучал палкой по ледяной дорожке.

– Нет, вы только посмотрите на неё! – возмущённо воскликнула высокая женщина. Она держала в руке торт в прозрачной коробке, перевязанной верёвочкой. – Вы только посмотрите! Одна по улице гуляет, кавалеров ищет. До чего дожили!..

Катя шарахнулась от неё, как-то мельком подумав: «Есть хочется… Мне бы кусочек торта вот тот, с розочкой». Но она тут же забыла о торте и о том, как у неё озябли руки и ноги. Она думала только об одном: где Вова? Не случилось ли с ним какой-нибудь беды?

Катя снова вернулась к кинотеатру. Снег засыпал все следы. По площади торопливо проходили одинокие прохожие, высоко подняв воротники.

Катя не видела, как из-за угла, пригибаясь, стараясь быть незаметными, появились Гвоздь и Бочка.

Гвоздь достал из кармана фотографию.

– Вроде она… Точно. Эта девчонка.

Бочка посмотрел на фотографию, потом на Катю, сравнил и кивнул головой:

– Шапка розовая, с помпоном! Подходим, хватаем, тащим…

Низко натянув капюшоны, они подошли к Кате и цепко схватили её за руки.