В коридоре послышались шаги.

Анна Петровна подскочила к двери, распахнула её и втащила в комнату высокого лётчика.

У лётчика было очень смелое лицо. У него были смелые глаза, высокий, смелый лоб и твёрдые, смелые губы.

Наверное, он ни разу в жизни ничего не пугался. Но сейчас он смотрел на Анну Петровну с изумлением и даже некоторым страхом.

– А ну-ка голубчик, сейчас же садись пить чай! – закричала Анна Петровна и стукнула кулаком по столу. (Старенький стол испуганно покачнулся. За всю его долгую жизнь в этой семье по нему никто не стучал кулаком.) – Как это так получилось, что мы живём в одной квартире, а я тебя, голубчик, ещё ни разу не напоила чаем?

– Спасибо, Анна Петровна, – растерянно сказал лётчик. – Я только что…

– Тогда хоть конфеты эти возьми, горе моё! – продолжала кричать Анна Петровна. – Знаю я вас!.. Небось в воздухе захочется сладенького! Вот и скушаешь!..

И с этими словами Анна Петровна высыпала весь кулёк конфет в карман лётчику.

– Ну, а как твоя грустная дочка Тома? Ещё ни разу не улыбнулась? Надо будет ей тоже купить конфет!

Смелое лицо лётчика потемнело. Наверное, когда его самолёт шёл в сплошных грозовых тучах, у него было такое лицо.

– Спасибо вам, Анна Петровна, но здесь конфетами не поможешь, – тихо сказал лётчик, и его смелые губы дрогнули. – Тома перестала улыбаться с тех пор, как заболела её мама. Вы знаете, её мама две недели была тяжело больна. Сейчас она здорова. Но Тома с тех пор никак не может улыбнуться. Она разучилась. Я обратился к самому лучшему Детскому Доктору в нашем районе… Может быть, он заставит её улыбнуться…

– Ничего, не отчаивайся, голубчик! – закричала Анна Петровна. – В её-то возрасте!.. Это вот если в моём возрасте разучиться улыбаться! Ну, выпей-ка чаю! Я его сейчас подогрею.

И она так сильно толкнула лётчика на диван, что все пружины квакнули, как лягушки.

– К сожалению, я должен идти, – сказал лётчик, поднимаясь и потирая ушибленный локоть. – У меня сегодня полёт, а я ещё до полёта хотел зайти к своему старому приятелю. Он работает в цирке укротителем. Там у них, знаете, разные дрессированные медведи, собачки, клоуны. Может быть, они рассмешат мою грустную девочку… И спасибо вам за конфеты…

Едва только за смелым лётчиком закрылась дверь, Анна Петровна бегом бросилась к окну.

Управдом по-прежнему сидел во дворе на скамейке, по-прежнему смотрел на клумбу и по-прежнему о чём-то думал.

– Эй, голубчик! – так громко крикнула Анна Петровна, что воробьи с писком посыпались во двор. – Что за безобразие? А ну-ка сейчас же полезай на крышу!

Управдом поднял красное лицо и ухмыльнулся.

– Некогда мне тут по разным крышам лазить. У вас течёт – вы и полезайте!

– Ах так?! Ну хорошо, голубчик!.. – закричала Анна Петровна.

Анна Петровна ещё больше высунулась из окна и обняла обеими руками голубую водосточную трубу, как будто это была её самая лучшая подруга. Мелькнули в воздухе её домашние тапочки с белым мехом.

Через минуту она с гордым видом стояла на пожарной лестнице.

Она посмотрела вниз и увидела задранное кверху лицо управдома. Оно было похоже на белое блюдечко, на котором лежала довольно большая груша. Управдом так побледнел, что даже шея у него стала совершенно белой.

Глава 4
На пожарной лестнице

Детский Доктор бежал по улице и тащил за собой дрожащего Петьку. Вернее, Петька летел по воздуху и только изредка отталкивался от земли носками своих ботинок.

Детский Доктор влетел в большую толпу, которая стояла прямо посреди улицы. Он чуть не сбил с ног высокую тётю в ярко-красной шляпе и какого-то рыжего мальчишку. Рыжий мальчишка стоял, задрав голову кверху, и держал не поймёшь что на верёвочке. Это было что-то серое и настолько мохнатое, что не было видно ни глаз, ни ушей.

«Гав-гав-гав!» – не переставая лаяло это серое и мохнатое.

Значит, скорее всего, это была собака.

А рыжий мальчишка не переставая говорил.

– А она ка-ак из окна высунется, – говорил рыжий мальчишка, – ка-ак закричит, ка-ак за трубу уцепится, вот так руками её обхватит!..

С этими словами рыжий мальчишка крепко обхватил руками ногу какого-то высокого дяди.

– До чего довели пожилую женщину! До пожарной лестницы! – закричала высокая тётя в ярко-красной шляпе.

– Такая тихая старушка! Кошке на хвост наступит – извинится!

– Да уж, мухи не обидит!

– Какая муха? При чём тут муха? Муху-то не жалко обидеть! А вот человека обидели! Упадёт! Упадёт!

– Кто? Кто?

– Чуткости, чуткости не хватает! Если бы побольше чуткости, не полезла бы она на пожарную лестницу!

– Кто? Кто?

– Да Ведёркина из сороковой квартиры!

– Ведёркина?! – закричал Детский Доктор, хватая каких-то людей за локти.

Он поднял голову и застонал от ужаса.

На пожарной лестнице, почти под самой крышей, стояла маленькая старушка. Белые волосы выбились из-под платка с розовыми цветочками. Голубые глаза горели. А сатиновый передник развевался по ветру, как пиратский флаг.

Немного ниже её, на пожарной лестнице, стоял человек с бледным лицом и протягивал к ней то одну, то другую руку.

Ещё немного пониже стоял дворник в белом переднике.

А ещё пониже стоял монтёр с большим мотком проволоки через плечо.

– Слезьте, Анна Петровна, слезьте! – умоляюще кричал человек с бледным лицом. – Я вам слово даю: сейчас же сам полезу! Да держитесь вы крепче!

– Я-то держусь, а вот ты слово своё не держишь! – спокойно сказала старушка и погрозила ему пальцем.

– Ай!.. – закричал человек с белым лицом.