Хэнк принял известие равнодушно. Если бы оно исходило от Черил, он закатил бы скандал и настоял на аборте. Но здесь, в Юго-Восточной Азии, все было совершенно иначе. Забота о детях целиком ложилась на плечи женщин. А кроме того, Мейлин отдавала себе отчет в том, что любой мужчина по природе своей полигамен, и была готова всю ночь терпеливо ждать, пока он вернется к ней… с Веселой улицы.
Барни Ливингстон, доктор медицины, родился 16 июня 1937 года в больнице округа Кинг в Бруклине. Боевое крещение получил 20 апреля 1970 года в зале «Версаль» нью-йоркского отеля «Сент-Реджис».
В промежутке между многообещающим анонсом «Издательского вестника» и выходом книги в свет издательский дом «Беркли» заключил контракт на пятнадцать тысяч долларов с издательством, выпускающим книжки в тонких обложках. Билл Чаплин счел эту сумму скромной, зато Барни был так ошеломлен, что полдня выводил эту сумму на листке бумаги.
В приподнятом настроении он отправился к портному снимать мерку для костюма.
— Бог мой! Как ты великолепен! — воскликнула Эмили. — Придется за тобой приглядывать, не то какая-нибудь красавица тебя соблазнит прямо на приеме.
Он обнял ее и сказал:
— Послушай, крошка, когда со мной в одном помещении находишься ты, для меня не существуют даже звезды Голливуда.
— А что, эта подружка твоего Билла тоже там будет?
— Да, — с усмешкой ответил Барни. — Она ведь его помощница, и именно она все это организовала.
— Но она и впрямь красотка!
Барни вздохнул:
— Эм, ты же знаешь, я сторонник моногамии. Я больше всего хочу взять твою левую руку и надеть на твой палец обручальное кольцо.
Эмили это не убедило. Она твердо верила, что стоит мужчине оказаться в свете софитов, как у него появляются греховные мысли.
— А еще не забудь свою богиню от медицины!
— Лору, что ли?
— Я могу надеяться, что ты нас наконец познакомишь? Или ты ее придумал, чтобы вызвать во мне ревность?
— Она наверняка занята, — сказал Барни небрежным тоном. — Хотя я попросил Билла, чтобы ей послали приглашение, — просто чтобы она знала, что я буду рад ее там видеть.
Через двадцать минут они уже были в вестибюле отеля «Сент-Реджис», где их поджидали взволнованные Эстел, Уоррен и его жена Банни (очень и очень беременная).
— Почему вы не подниметесь? — весело спросил Барни. — Лучшие закуски расхватают!
Он обнял мать, только сегодня утром прилетевшую из Флориды.
— Спасибо, что приехала.
— Барни, неужели я могла пропустить такое событие? Ведь я же всю жизнь проработала в библиотеке! Для меня написать книгу — это самое большое достижение, на какое способен человек.
Уоррен изо всех сил старался подавить вспыхнувшую в нем ревность.
— Ну хватит вам, пойдемте лучше и посмотрим, какие деликатесы приготовил издательский дом «Беркли» в честь автора. Если ерунду какую-нибудь, завтра же подам на них в суд.
Они прибыли не первыми. Большинство чемпионов — героев книги — уже были тут. Барни, задыхаясь от волнения, представил бессмертным героям спортивного пантеона своих мать, брата, невестку и Эмили.
Торжество было в разгаре, когда появилась еще одна гостья.
Эмили мгновенно узнала Лору Кастельяно. Одетая в строгое темно-синее платье, без всяких украшений, за исключением золотых волос, Лора была неотразима.
Барни бросился к ней, они расцеловались, и он тут же притащил ее к своим.
— Эм, познакомься, это Лора, мой лучший друг еще с детского сада.
Обе разом воскликнули:
— Я столько о вас слышала!
— Я рада, что вы выбрались, — сказала Эмили. — При вашей-то занятости…
— Этот случай я бы ни за что не пропустила. Барни — мой самый давний и верный друг. А книга, на мой взгляд, просто замечательная.
— И я того же мнения, — поддакнула Эмили. — Если уж вам отрывок понравился, могу себе представить, какое впечатление на вас произведет вся книга.
— Да я ее уже читала. Барни прислал мне гранки.
Худшие опасения Эмили подтверждались. Она с самого начала чуяла, что по-настоящему глубокие чувства Барни питает именно к этой полулегендарной Лоре, хотя он и твердил без конца, что их дружба носит сугубо платонический характер.
Она вдруг потеряла способность поддерживать беседу. Узрев какого-то коллегу из редакции, она извинилась и устремилась к нему.
— Вот так чудеса! — раздался откуда-то из-за Лориной спины знакомый голос.
Она обернулась. Как всегда красивый и элегантный, перед ней стоял Беннет Ландсманн.
— Бен! — закричала Лора. Они обнялись. — Как дела?
— Сама знаешь, — усмехнулся он. — Как могут быть дела у ординатора? Он или наполовину жив, или наполовину мертв. Однако по сегодняшнему особому случаю я наполовину пьян. Но это от радости.
— И что скажешь по поводу успеха нашего общего друга?
— Мы с тобой оба знаем, что он это заслужил больше, чем кто бы то ни было, — ответил Беннет. — Лучше Барни я никого не знаю. А как тебе Эмили? Кажется, ей повезло?
— Хорошенькая, — уклончиво ответила Лора. — Мы с ней пока мало пообщались, но она мне показалась воплощенной энергией. Как думаешь, они счастливы?
— Могу только сказать, что Барни ее любит, — сказал Беннет. — И хочет на ней жениться. Но она по каким-то своим тайным причинам упорно ему отказывает. Однако Барни считает, что можно продолжать жить вместе, пока он ее не возьмет измором.
— Послушай-ка, Ландсманн, — объявила Лора, — ты не обижайся, но я не для того прилетела из Бостона, чтобы встречаться с однокашниками. Я хочу на звезд поглазеть! Где этот Джеки Робинсон?
И они отправились на поиски знаменитостей.
— Я у всех взяла автографы.
— Нет, Банни, не может быть! Какое мещанство! — упрекнул Уоррен.
— А мне показалось, они так не считают. Али мне даже написал стихи на салфетке.
После торжества Барни организовал у себя дома вечеринку с шампанским и деликатесами для узкого круга («семейной сборной», как он выразился).
— Барни, послушай-ка, — сказала Лора, уже слегка захмелев, — между нами, кто из тех, у кого ты брал интервью для книги, на тебя произвел самое сильное впечатление?
— Честно говоря, не знаю, — ответил еще более хмельной Барни. — Но я тебе скажу одну вещь. Если бы мне поставили условие: выбирай одного человека на всей земле и иди с ним ужинать… — Он выдержал паузу. — Я бы выбрал Эмили.
Все дружно захлопали.
— Так когда свадьба, Барн? — спросила Банни.