— Кто-то вас любит, — сказала Анита, наслаждаясь ароматами.
— Было письмо? — спросил я, от души надеясь, что она не вскрывала его.
— На ваших розах — то есть у вас на столе.
Я схватил его. К счастью, оно было запечатано и помечено: «Лично».
— Очень плотная бумага, — сказала Анита, — Даже на просвет невозможно разобрать ни слова.
— Можете идти на обед, — сказал я, подарив ей не самую тёплую улыбку.
— Что случилось, Оливер? — спросила она, пристально разглядывая меня (костюм немного помят, а в остальном всё благопристойно. Я проверял).
— В каком смысле?
— Вы совершенно забыли поинтересоваться, были ли сообщения.
Я ещё раз посоветовал ей идти. И повесить снаружи плакатик «Не беспокоить».
— Откуда у нас ему взяться? Это же не отель, забыли? — она вышла и захлопнула дверь.
Я почти разорвал конверт в клочья.
Письмо гласило:
"Не знаю, какие тебе нравятся и не хочу разочаровывать,
С любовью,
М."
Я улыбнулся и схватился за телефон.
— Она на конференции. Могу я спросить, кто звонит?
— Это её дядя Эбнер, — ответил я голосом доброго дядюшки. Пауза, щелчок и внезапно голос босса.
— Да?
Марси на линии, тон — самый официальный.
— А почему так сухо?
— Я на совещании с менеджерами Западного побережья.
Ага, верхний эшелон. Сливки. И она играет перед ними роль Снежной Королевы.
— Я перезвоню позже, — сказала Марси, отчаянно пытаясь сохранить свой замороженный имидж.
— Я коротко. Цветы замечательные...
— Отлично. Я перезвоню...
— И ещё одно. У тебя самая фантастическая попка...
Щёлк! Эта сучка положила трубку!
Сердце заныло и навалилась усталость.
— Он живой?
Постепенно я стал различать голоса где-то на периферии сознания. Голос принадлежал Барри Поллаку, молодому выпускнику, недавно поступившему в фирму.
— А ещё этим утром выглядел таким живым, — это уже Анита, пробуется на роль безутешной вдовы.
— Как он попал сюда? — спросил Барри.
Я сел. Чёрт, оказывается, я заснул на своём ложе из роз.
— Привет, ребята, — пробормотал я, зевая, но пытаясь изобразить, что сиеста на рабочем столе — обычное дело, — В следующий раз попробуйте вначале стучать, о'кэй?
— Мы пробовали, — робко сказал Барри, — много раз. А потом решили войти, чтобы проверить... что с вами всё хорошо.
— Всё отлично, — ответил я, беззаботно смахнув с костюма пару лепестков.
— Я приготовлю кофе, — Анита вышла.
— Что у тебя, Барри? — спросил я.
— Ну, помните, дело попечительского совета школы. Мы готовили его вместе, помните?
— Ага, — я смутно начинал вспоминать, что где-то в другой вселенной Оливер Бэрретт был адвокатом, — у нас назначена встреча?
— Да. Сегодня в три, — ответил он, перебирая бумаги и переминаясь с ноги на ногу.
— О'кэй, значит встречаемся здесь.
— Ну, это... Сейчас что-то вроде полпятого, — сказал Барри, надеясь, что его аккуратность не сочтут оскорблением.
— Четыре тридцать! О чёрт! — я вскочил.
— Я собрал много материалов, — начал он.
— Нет. Слушай, Барри, давай встретимся завтра и поговорим об этом, о'кэй? — и я направился к двери.
— Когда?
— Назначаешь ты. Первым делом с утра.
— В полдевятого?
Я замялся. Дело попечительского совета определённо не было самым важным в завтрашней утренней деятельности.
— Нет. Я встречаюсь с ... важной шишкой. Лучше к десяти.
— О'кэй.
— В десять тридцать было бы ещё лучше, Барр.
— О'кэй.
Вылетая за дверь я ещё слышал его бормотание:
— Но я на самом деле собрал очень много материалов...
У доктора я оказался раньше обычного, но ушёл с радостью. Лондон, похоже, настроился сегодня на другую волну, да и у меня была куча срочных дел. Например, постричься. И подобрать гардероб. Надо ли надевать галстук? А брать с собой зубную щётку?
Чёрт, всё равно остаётся несколько часов. Так что я решил пробежаться в Центральном парке.
Убить время. Ну и взглянуть на её дом.
Замок принцессы стережет охрана.
Вначале вы минуете Стража Ворот, который тщательно проверяет законность вашего визита. Затем, если чистота ваших помыслов сомнению не подлежит, он проведёт вас в приёмную, где верные слуги попытаются посредством коммутатора выяснить, ожидает ли августейшая особа вас, простого смертного.
— Да, мистер Бэрретт, — произнёс ливрейный цербер, — вы можете войти.
Сказано это было тоном, не оставляющим сомнений, что если бы решал он — я вряд ли бы прошёл.
— Это отличная новость, — ответил я, — Могли бы вы проводить меня в покои Биннендэйл?
— Пройдите через двор, дальний проход направо, лифт на верхний этаж.
— А номер квартиры? — уточнил я.
— Там только одна квартира, мистер Бэрретт.
— Спасибо. Чрезвычайно благодарен. (Самодовольная задница).
На единственной двери номера не оказалось. Как, впрочем, и любой другой информации. Сжимая в руке букетик, купленный здесь же на углу, я позвонил — чрезвычайно благовоспитанно.
Марси открыла почти мгновенно. На ней была эта шёлковая штука — из тех, что женщины носят дома — разумеется, если их зовут, например, царицей Савской. В любом случае, то, что не скрывалось под тканью, выглядело очень аппетитно.
— Эй, ты выглядишь так, как будто я где-то тебя видела, — сказала Марси.
— Я собираюсь действовать куда активнее, когда окажусь внутри.
— Зачем ждать?
Я и не стал. Ощутив в руках очень много Марси-в-шелках. Потом я протянул ей цветы.
— Это всё, что мне удалось добыть. Какие-то лунатики скупили все цветы в городе.
Марси взяла меня за руку и повела внутрь.
Всё дальше и дальше.
Места было столько, что это начинало действовать на нервы. Мебель подбирали с великолепным вкусом, но на мой взгляд, её было чересчур много. Но главным образом поражало всё-таки пространство.
На стенах висело множество картин, из тех, которые украшали мою комнату в Гарварде. С той разницей, что эти не были репродукциями.