— Добавим в рыбу чуть-чуть соли, сок лайма, и пусть немного постоит. Потом обжариваем немного семян горчицы, берем листики карри, лук, имбирь, чеснок, зелень и куркуму, заливаем все кокосовым молоком и томим на медленном огне.
Тамара опять вдохнула аромат и восторженно прикрыла глаза. А Этану пришлось прокашляться, потому что он представил себе, каким еще способом можно вызвать у нее состояние экстаза.
— Давай поедим, а то у меня уже слюны полон рот, — бросил Этан и занялся самообслуживанием. Он предпочел сервировать, а не объяснять, с чего это вдруг испарилось его хладнокровие.
Для парочки, которая во время путешествия во «Дворце на колесах» за едой мило беседовала, они были на удивление молчаливы. Только вежливо передавали друг другу миски с салатом и рыбой. И дружно работали вилками, лишь изредка посматривая друг на друга.
Напряжение возникло между ними. Этан никак не мог понять, что с ним происходит. Он встречался со многими женщинами и в конце концов даже решил, что ему нравится именно это — избегать серьезных отношений.
Ну и что он здесь делает? Надеется проникнуть в ее сердце? Он отлично понимал, что ступил на опасный путь, который неизвестно куда заведет и потребует массы эмоций. Вот уж без чего хотелось бы обойтись.
Тамара пережила горе. После смерти Ричарда она ни с кем не встречалась, да и вообще на мужчин не смотрела. И все-таки сейчас она приняла его с открытой душой, хотя он вел себя не лучшим образом. Сначала в поезде, потом в Удайпуре и напоследок в Дели. А это может означать только одно: она увлечена им и готова рискнуть. Этан понятия не имел, чем он заслужил это. И заслужил ли?
— Великолепно. — Тамара вытерла рот салфеткой и откинулась на спинку стула. — Теперь я целую неделю не смогу двигаться, так что времени на разговоры вполне хватит.
Оказывается, она не собиралась оставлять Этана в покое. Просто усыпила его бдительность. Он должен рассказать ей правду, хотя бы частично, если хочет, чтобы они уехали отсюда вместе.
Этан с беспечным видом скрестил ноги, однако внутри у него все дрожало. Сложив на груди руки, он взглянул ей прямо в глаза:
— Ты хочешь знать, почему я отступился в Дели?
— Для начала.
Не похоже, чтобы Тамара сердилась. Он бы сразу угадал это по малейшему движению ее губ.
— Случалось ли тебе чего-нибудь хотеть? — спросил он. — Очень хотеть. Страстно, ну, как ребенку. И вот, получив желаемое, ты обнаруживаешь, что не знаешь, как с этим быть.
Похоже, Тамара поняла, о чем он говорит, потому что ее изумрудные глаза стали бирюзовыми.
— Со мной было что-то вроде этого, — протянула она. — Однажды на Рождество мне подарили пупса, и я не знала, что делать сначала — покормить или поменять подгузник.
— Смеешься?
— Вовсе нет. — Но губы ее смешливо дрогнули.
Этан не выдержал и хихикнул, потом покачал головой:
— Скажу тебе честно, Там, я отправился в Индию, потому что хотел тебя. Но когда мы познакомились ближе, это было сродни…
Как объяснить? Сродни падению с велосипеда головой вперед? Или сродни шорам, которые спали с глаз при первом же взгляде на великолепную женщину?
— Сродни чему?
Тамара спросила очень мягко, и Этан сказал первое, что пришло в голову:
— Представь, что человек, которого ты желаешь больше всего на свете, держит в руках ключ от твоего сердца.
Невероятно! Неужели он это сказал?
Этан взглянул на Тамара и увидел, что в ее глазах блестят слезы. Это поразило его даже сильнее, чем осознание, что она не просто нравится ему. Что он почти любит ее.
— Видишь ли, это очень трудно… — пробормотал он.
— Не смей извиняться. — Она высоко подняла голову, но слезы все-таки покатились по щекам. — Ты хоть понимаешь, что я почувствовала, услышав такие слова?
— Что-то вроде удара молнии? — отважился предположить Этан.
Тамара широко раскрыла глаза:
— Вроде того.
Она так резко встала, что уронила стул, и уже через мгновение оказалась возле него, села ему на колени и крепко обняла за шею.
— Та-ак. Может, ради такой реакции мне следует почаще выбалтывать самое сокровенное? — заметил Этан.
У Тамара озорно блеснули глаза. Она наклонила голову и поцеловала его так пылко, что в нем сразу проснулось ослепительное желание и в сердце взыграла надежда.
В его объятиях была живая, теплая, трепещущая и отзывчивая женщина. Она опаляла его своей жаждой. Однако Этан понимал, что лучше остановиться, пока они не перешли грань.
Честно говоря, ему хотелось немедленно, сию же секунду утащить ее в спальню и всю долгую ночь заниматься с ней любовью. Но упаси бог ошибиться и все испортить.
Главное — не спешить. Всему свое время.
Он слишком поторопился еще в поезде и чуть не потерял Тамара. А потому ничто не заставит его наступить на те же грабли во второй раз.
— Там!
— Мм?
Она потерлась носом о его шею. При этом ее грудь слегка прикоснулась к его груди.
— Я могу не сдержаться. Давай остановимся.
Молодая женщина затихла, потом подняла голову и смущенно спросила:
— Почему?
— Потому что я безумно хочу тебя.
Больше ему нечего было добавить.
И Этан увидел, что она его понимает. Эта невероятная женщина мыслит так же, как и он.
— Потрясающе! Завзятый плейбой собирается стать пай-мальчиком. — Она сползла с его коленей. Он даже кулаки сжал, чтобы не вернуть ее обратно.
— О, ты еще увидишь, каким паинькой я могу быть. — Этан встал, схватил ее в объятия и обрадовался, когда она восторженно взвизгнула. — Скоро, очень скоро, — пообещал он.
— Я тебя поддержу.
— Рассчитываю на это.
На сей раз они целовались неторопливо, изучая друг друга. Потом он неохотно отпустил Тамара и поднял руку в прощальном жесте. Он надеялся, что в не слишком далеком будущем ему уже не придется уходить от нее.
Тамара разглядывала разноцветные порошки и пудру, которые могли пригодиться на Холи, празднике весны, празднике красок.
— Я думал, Гоа управляется португальцами, — заметил Этан.
Она кивнула:
— Когда-то так и было. Именно поэтому здесь много зданий в португальском стиле. И много католиков среди жителей.
— Если здесь преимущественно католики, что это за праздник Холи? Разве он не индуистский?
— Да. Но, как и на большинстве территорий Индии, здесь бок о бок сосуществует множество религий, поэтому все относятся довольно терпимо к разным праздникам. — Тамара улыбнулась и указала продавцу на выбранные ею порошки. Тот начал поспешно пересыпать их в пластиковые мешочки. — Я думаю, эти праздники невероятно всех сплачивают. Царит всеобщая радость, и трудно к ней не присоединиться. По крайней мере, так говорила мама.