— Да, с Марш мне повезло, — согласилась Эйми. — Не забывай, что она еще помогает мне управляться с магазинчиком в мое отсутствие.
— Настоящее сокровище. Скажи, а ты бываешь в ресторанах?
Поправив сервировку, Эйми кокетливо взглянула на Джеда, рассчитывая виртуозным взмахом ресниц развеять все его подозрения относительно ее затворнического образа жизни.
— Бываю, но не часто. Про тебя не спрашиваю. Держу пари, что и дня не проходит без твоего блистательного участия в раутах и фуршетах. С такой-то репутацией.
— С какой репутацией?
— Не разыгрывай из себя недотрогу. Наслышана о твоих подвигах.
— Ах, ты об этом ярлыке, который приклеили мне телевизионщики для поднятия рейтинга нашего шоу. Ты же прекрасно знаешь, что нельзя верить всему, что пишут газеты.
— Читать газеты совсем не обязательно — подруги Марш только о тебе и говорят. Они даже питаются согласно твоим кулинарным рекомендациям, стараясь повторять каждый твой новый рецепт. Беда в том, что им редко удается сделать что-то съедобное. В любом случае они считают, что твое обаяние важнее самого результата готовки.
— Совершенно несправедливо так говорить. Мои рецепты хороши, и тому есть масса доказательств.
— Не сомневаюсь. Просто твой животный магнетизм покорил даже тех, кому стряпня строго противопоказана.
— Весьма польщен, — сдержанно отреагировал Джед, соображая, в какое русло ему лучше направить разговор. — А ты сама пробовала готовить по моим рецептам?
— Откровенно говоря, нет. — Осознав свою оплошность, Эйми заскользила взглядом по меню. Она вспомнила, как Тоби проболтался во время знакомства с отцом, однако надеялась, что драматичность ситуации не позволила сохраниться в памяти Джеда такой незначительной детали. Но, судя по его лукавому прищуру, тот ее мгновенно раскусил.
— Забавно! А мне кажется, Тоби узнал меня в первую нашу встречу именно потому, что вы много раз смотрели мое шоу.
— Как я уже сказала, Марш чрезвычайно увлечена кулинарией, и когда она нянчит Тоби, то не упускает возможности посмотреть по телевизору кулинарные передачи, в том числе и твое шоу. Оно ведь считается лучшим, не правда ли? — удачно выкрутилась Эйми.
Джед пристально посмотрел на нее. Опять она старается побольнее ударить по его самолюбию. Но ничего, ей все равно не удастся вывести его из себя.
— Кстати, о кулинарии, — произнес он, — твоя кондитерская превосходна. Как тебе удается противостоять конкурентам? Акланд-стрит — престижная улица. Должно быть, не очень просто оставаться на плаву вот уже столько лет.
Именно этим вопросом она задавалась не раз, когда занялась фамильным бизнесом. Деловые принципы родителей был неизменны на протяжении всей их карьеры: «Качество превыше количества» и «Все гениальное просто». Сохранять и приумножать родительское наследие было заветной мечтой, которую Эйми старалась претворить в реальность.
— Я убеждена, что торты, пирожные и пироги — мои коронные блюда. И цены на них ниже, чем в других, близких к нам магазинах. Наши постоянные клиенты ценят качество и уют, поэтому и остаются нам верны. Кроме них, у нас каждый день появляется много новых покупателей.
Кондитерская семьи Пайет заслуженно имела репутацию лучшей в Мельбурне, что накладывало на Эйми огромную ответственность. Это было для нее таким же призванием, как и материнство. Вряд ли Джед, который гипнотизировал ее сейчас своим взглядом, в полной мере представлял, каковы ее жизненные приоритеты.
— Похоже, ты увлечена тем, чем занимаешься, — Джед подался вперед, показывая, что ловит каждое ее слово.
Эйми смутилась, она отвыкла быть объектом столь пристального внимания. Да и вечер выдался не поймешь какой. Ей казалось, что разговор за ужином вне дома, инициатором которого стал Джед, должен был непременно крутиться вокруг главного мучившего ее вопроса: «Какую роль он намерен играть в жизни Тоби?» И ей хотелось получить на него прямой ответ. Но беседа пока шла по другому руслу, и их ужин явно перерастал в свидание, что ее пугало.
— А разве ты не любишь свою работу? — издалека приступила она к интересующей ее теме.
— Люблю, конечно. Однако мое отношение к ней вряд ли может сравниться с тем воодушевлением, которое сияет на твоем лице, стоит только упомянуть о твоей кондитерской.
Эйми не знала, чем ответить на похвалу Джеда, и поспешила обратить все свое внимание на вовремя подошедшего официанта.
— Готовы сделать заказ? — спросил тот с радушной улыбкой.
— Да, да, разумеется, — поспешила откликнуться Эйми.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — проникновенно обратился к ней Джед, как только официант удалился и они вновь остались одни.
— Это обязательно? — хотела отшутиться смущенная Эйми. — Мне кажется, что мы сейчас общаемся как персонажи моего любимого комедийного сериала, которые...
— А мне кажется, что ты чего-то боишься, — мягко прервал ее Джед без тени иронии.
— Боюсь? Интересно, чего?
— Того, что происходит между нами.
Эйми стало жутковато от его проницательности, а его откровенность показалась ей грубой провокацией.
—Между нами уже давно ничего не происходит.
Джед уютно откинулся на спинку диванчика и испытующе посмотрел на Эйми.
— Я знаю, что ты умная девочка, но меня порой бесит твоя привычка все анализировать и систематизировать, — доброжелательно, отчасти снисходительно проговорил Джед.
Эйми поняла, что безвозвратно упустила инициативу.
— То, что мы делаем на благо Тоби, не обязательно должно перетечь в иные отношения, — туманно резюмировала свои опасения Эйми.
— Могу я узнать, что ты подразумеваешь под «иными отношениями»?
Эйми корила себя за каждое сказанное ею слово. Она сама дала повод Джеду требовать объяснения того, о чем она даже заикнуться боялась.
— Я имела в виду то, что все произошедшее между нами прежде привело к тому, что сейчас мы оба — родители замечательного ребенка, и это единственное, что нас связывает, — сбивчиво выпалила Эйми.
— Громоздко, но в целом вразумительно, — саркастически заметил Джед. — Очевидно, ты меня неправильно поняла.
— Да?
Джед выдержал паузу, желая увериться, что он полностью владеет ее вниманием.
— Когда я хотел выяснить причину твоей озабоченности нашими взаимоотношениями, я имел в виду наши родительские обязанности перед Тоби. Как легко догадаться, тебя тревожит возрастающая привязанность Тоби ко мне, а поскольку я в твоих глазах никудышный отец, ты боишься, что я могу неосторожным поступком поставить под угрозу его выздоровление. Потому что у тебя есть твердое убеждение, что человек, однажды оставивший тебя, непременно должен сбежать и от собственного сына. Все верно?