Хлопнула дверь, вернулся Батурин.
– Хрен знает что, – выпалил он со злобой, – не редакция, а Институт благородных девиц! Все ревут, твою мать!.. Кира, ты бы пошла разобралась с ними как-нибудь. Номер завтра сдавать. А у нас конь не валялся.
– Я не могу, – холодно ответила Кира. Ей казалось, что ее сейчас вырвет. – Меня допрашивают.
– Идите, – разрешил капитан, – только недалеко, чтобы я мог с вами еще… поговорить, если мне понадобится.
– А подписку о невыезде? – спросила Кира. Нужно срочно встать и выйти, но ей было так плохо, что она совсем обессилела. – Возьмете?
– Возьмем, – пообещал капитан неторопливо, – успеется. А вы пока… того. Сбежать не вздумайте.
Отпускать ее не хотелось, но и увозить было рано.
Доказательств никаких, черт бы их побрал. Записка запиской, но в ней ни обращения, ни даты, и вообще никакой “конкретики”, как выражался один известный всем политик. Оружия нет, а санкцию на обыск в ее квартире прокурор ни хрена не даст – больно уж хлипко все. Ну, застрелили его у нее в подъезде, но там еще одиннадцать квартир, все обыскивать будем или через одну? И непонятно пока, какие у нее связи – сунешь в КПЗ, а завтра по всем каналам заголосят о произволе и бессилии власти, о той же свободе слова, – далась она им! – да еще какой-нибудь богатый покровитель выищется, надавит на руководство, и пойдет, и пойдет…
А генерал сказал – чтобы к вечеру подозреваемый в камере сидел и признание писал!
Признание, мать его!..
– Кира, – как будто поторопил Батурин.
Она поднялась – прямая как палка, со стеклянными глазами и зеленью возле висков, – и вышла. В другую дверь, не ту, за которой была приемная.
– Вы что, – спросил Батурин, когда дверь тихонько закрылась, – думаете, что это Кира Костика застрелила?
– Ну, кто-то его точно застрелил, – сообщил капитан, – и приехал он именно к вашей Кире. А что? Она прямо такой вот божий одуванчик, цветок роза, что пристрелить никого не может?
Батурин пожал здоровенными плечищами под толстым свитером. Вообще на журналиста он был не похож. Капитан Гальцев был не то чтобы уж очень большим знатоком пишущей и снимающей братии, но телевизор тем не менее смотрел и журнальчики читал, когда они ему попадались.
Журнал “Старая площадь” был изданием “солидным”. Статьи все больше про политику, про больших людей, про значительные события – намеки, недомолвки: президент на Давосском форуме на этого посмотрел, а от того отвернулся, и поэтому акции на рынке ценных бумаг подскочили вдвое, а валютный курс укрепился. А может, наоборот, акции упали, а курс рубля обвалился. Реклама тоже была “солидной” – внедорожники “Тойота”, горные лыжи из “Спортмастера”, мобильные телефоны с подключением к Интернету, тарифный план “Элитный”. Никаких “аппаратов для повышения потенции “Эрос плюс” или тайских таблеток для похудения.
Поди тут разберись, кого из этого “солидного” издания можно в кутузку посадить, и чтоб к утру без погон не остаться!..
Взять хотя бы этого, хромого. Ни тебе лакированных ботинок, ни пиджака с галстуком, ни альпийского загара. Здоровенный, коротко стриженный, почти квадратный, в джинсах, темном свитере и с палкой. Хромает сильно. В аварию, что ль, попал?
Вчера Кира Ятт – наградил бог фамилией! – сказала, что у него не было никакого резона убивать. Еще она сказала, что именно потерпевшему следовало прикончить зама, потому что зам… Как она выразилась?.. Да, вот как – дышал ему в спину.
Гальцев распахнул свой блокнот и уставился на надпись “Батурин – претендент на должность”. Читал он ее долго и внимательно.
Это был психологический прием – противник должен знать, что у тебя на него целое досье: как в четвертом классе окно выбил, а в пятом булку из магазина утащил, а потом в скверике подрался и еще что-нибудь в этом духе. Противник должен знать, что ты читаешь это самое досье, и пугаться.
“Читая”, капитан пересчитал все полоски на обеих страницах блокнота, и все надписи “пон”, “втр”, “срд”, узнал, что Батурин наоборот звучит как “нирутаб”, а также продолжительность дня и время восхода Луны – вот сколько всего.
Батурин – “нирутаб” наоборот – сидел в кресле и молчал. В кресло покойного главного он не уселся, примостился напротив капитана, и палку свою пристроил рядышком, и неотрывно смотрел в стол. Потом почесал ухо и стал опять смотреть.
Не действует психологический прием, решил капитан со вздохом. Ладно. Попробуем другой.
– А почему у вас телефон не звонит? – неожиданно спросил он. Ошарашить неподходящим вопросом – вот отличный прием, и тоже вполне психологический.
– А я его выключил, – рассматривая стол, сообщил Батурин.
– А тот, который на столе? Тоже выключили?
– А тот, который на столе, на приемную перевел.
От созерцания стола он так и не оторвался, опять не сработал прием, черт его дери.
– Из-за чего вы вчера поссорились с потерпевшим?
Плечи опять равнодушно дрогнули.
– Мы всегда ссорились из-за одного и того же. Из-за денег.
– Вы одалживали у него деньги или он у вас?
Батурин перестал созерцать стол и с тем же равнодушием принялся созерцать капитана.
– Никто ни у кого не одалживал. Он все время подозревал меня в том, что я за его спиной ставлю в номер оплаченные материалы, а с ним не делюсь.
– Что значит – оплаченные материалы?
– “Джинсу”, – сказал Батурин.
Свекольный цвет опять стал во все стороны распространяться по капитанской физиономии.
– “Джинса” – это заказные материалы, – неторопливо объяснил Батурин, – не реклама, а, как бы это сказать, имиджевые статейки. Например, статья в рубрике “Карьера” о каком-нибудь начальнике или политике. Какой он умный, тонкий, любит жену, детей, собаку и отечество. Честный, порядочный, образованный, но в то же время “из народа” – по выходным на участке в бане парится и местному фермеру Горемыкину пробил в сельсовете трактор. “Джинса” – ходовой товар, особенно перед выборами или какими-нибудь крупными кадровыми перестановками. Бывает, конкуренты “заказывают” друг друга, тогда мы пишем, что банк такой-то вот-вот лопнет, ибо там неграмотный менеджмент, а председатель правления вообще алкоголик или раньше сидел в Матросской Тишине.
– А если за задницу возьмут?
– Возьмут, извинимся. Это очень просто – на последней странице. Извините, ошибка вышла, ваш председатель вовсе не алкоголик, а человек уважаемый и приличный во всех отношениях, любит жену, собаку и так далее. Кроме того, мы же не лохи, чтобы все подряд гнать, мы информацию грамотно собираем, так, чтобы подкопаться было трудно.