Они причалили к пляжу, на котором встретились полтора года назад. Прогулявшись под пальмами, все пошли в сад.

— Какой красивый! — воскликнула Хлоя, дотрагиваясь до шелковистых лепестков ярко-красного гибискуса. Однако, когда девочка понюхала цветок, она разочаровалась.

— Понюхай это, — предложила Иона, срывая гардению.

Хлоя вдохнула аромат и просияла.

— Замечательно! — заявила она и протянула цветок Люку, который тоже понюхал его.

— Лучше, чем любые духи, — подтвердил он, заткнув цветок девочке за ухо и улыбнувшись. — Он называется «тиара Таити», и таитяне делают из этих цветов венки. Когда мы с Ионой будем играть свадьбу, то наденем гирлянды из, этих белых цветов, потому что они считаются на Таити символом молодоженов.

— И я надену такую гирлянду? — спросила Хлоя.

Люк взглянул на Иону, и она кивнула, впервые ощутив свою причастность к грядущей свадьбе.

— Конечно, если хочешь, — сказал Люк.

— Хочу! — с жаром произнесла Хлоя, переведя сияющий взгляд на Иону.

Вложив свою маленькую ручку в большую руку Люка, она пошла рядом с отцом.

Когда они подошли к дому, их радостно встретили сторож, француз по происхождению, и его жена-таитянка, выполняющая обязанности экономки.

— Моана и Жак. Ты их помнишь? — обратился Люк к Ионе.

— Конечно, помню. — Иона улыбнулась и отправилась вместе с экономкой устраивать Хлою.

Для Ионы этот день был омрачен болью… не зависти и даже не сожаления. Это чувство было каким-то неясным и хрупким.

В последний раз она была здесь как временная любовница Люка.

Глава 9

Теперь все было по-другому, хотя эротические воспоминания наполняли каждую ее клеточку томительным и сладким предчувствием.

«Прекрати, — приказала Иона своему телу. — Взгляни в лицо реальности, особенно тогда, когда она ужасна».

Сейчас она полюбила Люка. И обещала выйти замуж за него. Как сможет она жить с человеком, для которого является лишь неизбежным злом?

«Не надо чересчур драматизировать», — приказала она себе, пытаясь подавить вспышку отчаяния. Эмоции — это хорошо, но их следует обуздывать. Трудно представить, что Люк считает ее «неизбежным злом».

Чувственная дрожь прошла по телу, когда Иона вспомнила, как Люк смотрел на нее. В его глазах блеснуло жаркое желание. Но многие мужчины готовы заняться с женщиной сексом без всякой любви. Неужели Люк видит в ней пешку, которой легко манипулировать?

Возможно. Если бы Иона оказалась на его месте, она чувствовала бы то же самое: интересы ребенка были бы для нее на первом месте.

Она стояла на террасе, глядя на широкую спину Люка, его стройный мускулистый торс, длинные сильные ноги. Он шел размеренной и решительной походкой, грациозно прилаживая свой шаг к маленьким семенящим шажкам Хлои.

Родной отец отверг Люка. Как это отразилось на нем? Вероятно, Люк вырос бы испорченным избалованным юношей, который, как единственный сын и наследник, получил бы все жизненные блага без всякого труда. Но Аристо Микелакис, отвергнув сына, нанес ему глубокую душевную рану, которую Люк не залечил до сих пор.

Он поставил себе цель утвердиться в жизни, добиться успеха, и ему это блестяще удалось. Репутация бизнесмена Лукаса Микелакиса была безупречна, а скорость, с которой он стал миллиардером, изумляла всех.

Он даже создал новую семью и в этом тоже добился успеха. Достаточно было раз взглянуть на Хлою, как становилось ясно: ребенок окружен заботой и любовью.

Как только Иона узнала о том, что Люк целый год посвятил новорожденной Хлое и сам вынянчил малышку, в ее чувствах к нему произошел перелом. Его нежное отношение к ребенку затронуло в Ионе неизвестную струну, и воздвигнутые ею баррикады рухнули. Сексуальное влечение переросло в любовь.

Когда-то она пришла прогуляться на пляж, убежденная в том, что впереди ее ждет холодное серое существование за мрачной завесой отчаяния. А Люк разорвал эту завесу на мелкие кусочки, вдохнув в Иону новую жизнь.

Разве она согласилась бы выйти за него замуж, если бы не любила?

На этот вопрос Иона не могла ответить.

Но решение принято, окончательное и бесповоротное. И не только потому, что Иона любила Люка, но и потому, что Хлоя тоже стала дорога ей. Она согласилась на брак не только ради Люка, но и ради девочки.

— Посмотрите, мисс Иона! — воскликнула Хлоя, подбегая к ней с раковиной в руке. — Я нашла ее на пляже.

Не глядя на Люка, Иона сказала:

— Хлоя, ты можешь звать меня просто Иона.

— Могу? Правда? — Хлоя просияла, затем подняла личико к Люку, ожидая одобрения.

Он кивнул:

— Хорошая идея.

Взгляд его стал теплым, когда он улыбнулся Ионе.

Сердце ее растаяло.

— Пойдем и помоем ракушку в ванной, — предложила она.

И снова ее комната была рядом с комнатой Хлои. Это наглядно свидетельствовало о том, зачем ее привезли сюда, — присматривать за девочкой.

Пока Иона распаковывала вещи, перед ее мысленным взором предстала картина: одинокая жизнь на каком-то греческом острове, в то время как Люк разъезжает по миру, секс без любви, ради единственной цели — зачать детей, которых он хочет иметь, и в конце концов она надоест мужу…

Иона взглянула на стеклянные двери. Маленькая терраса примыкала к двум спальным комнатам, там стояли удобные кресла, а запах моря смешивался с ароматом цветов. Сквозь ветки пальм пробивались солнечные лучи, образуя на полу причудливый узор. За деревьями поблескивала лагуна, сливаясь на горизонте с голубым небом.

По крайней мере, в ее распоряжении — прекрасный пейзаж…

«Прекрати!» — резко оборвала она себя. Люк хочет ее — и не может это скрыть. Следует радоваться тому, что есть, и надеяться, что его физическое влечение когда-нибудь перерастет в истинную любовь. Сжав зубы, Иона направилась в комнату Хлои и занялась вещами девочки. Это занятие, а также детская болтовня немного успокоили ее.

Люка позвали к телефону, а Иона пошла купаться с Хлоей. Они плескались в теплой ласковой воде под присмотром местного жителя — такого же бдительного и молчаливого, как Джакобо, оставшегося в Окленде.

Иона и Хлоя позавтракали вдвоем, а затем Иона уложила малышку вздремнуть. Люк не появлялся до вечера, пока не настало время почитать Хлое сказку на ночь.

После ужина он сказал:

— Прости, я целый день работал. Появились неотложные дела, требующие моего внимания.

Тон его свидетельствовал о том, что дела эти не очень приятные.

— У тебя все хорошо? — спросила Иона.

Он пожал плечами: