– Вот и умничка. Ну, вот и «Рубикон»! Приехали, ребята, – подытожил Костик.
Машина остановилась, и вся честная компания, состоявшая из пяти человек и водителя, принялась высаживаться. Архипов подождал, пока из машины вытащат рюкзаки и снаряжение, помог выйти еще одной девушке, Ольге, потом подал руку мне.
Ни шале, ни красивых дорожек, ни даже обустроенной парковки тут, к моему удивлению, не оказалось. Это был даже не совсем пансионат, а просто недостроенный коттедж с претензией на альпийский стиль.
– Красота! – пробормотал Архипов. – Давай, я помогу тебе с сумками.
– Я… да нет, я и сама могу… ну, ладно.
Не успела я даже подойти с двумя моими сумками, Архипов схватил их и понес. Я даже не знаю, зачем я набрала с собой всякой ерунды. Все здесь, включая Ольгу, были одеты в джинсы и какие-то бесформенные размахайки, я среди всей это веселой толпы смотрелась скорее странно в своих брендовых вельветовых брюках, белоснежной песцовой жилетке, надетой поверх кашемировой водолазки, и в дорогих браслетах на запястьях. Я постаралась одеться попроще, и это был мой максимум. Честно. И теперь я лихорадочно соображала, во что бы мне переодеться. Из верхней одежды у меня имелась еще только короткая дубленка с авторской вышивкой, но она тоже вряд ли сделала бы меня более демократичной. Мне бы сейчас пригодился Дашкин пуховик.
– Ваши номера на втором этаже, – встретила нас на рецепции девушка с мрачным видом.
– Но вы дали нам лучшие номера? – забеспокоился Архипов.
– Лучше не бывает, – буркнула она. – В одном даже есть камин.
– Ну… тогда хорошо, – выдохнул он.
Я удержалась от комментариев, которые так и норовили сорваться с моего языка. Что это за сервис, черт возьми? Никаких улыбок, никакого шоколада на кроватях, да и сами кровати, признаться честно, оставляли желать лучшего. Слишком мягкие, дешевые матрасы, если спать на них постоянно, через месяц привели бы к искривлению позвоночника. Камин был, это да. Архипов настоял, чтобы этот номер достался мне. Но, честно говоря, я видала камины и получше. А о ванне я бы вообще предпочла умолчать. Единственное желание, возникшее у меня при виде ее, было – срочно побежать за хлоркой и простерилизовать все вокруг. Но, как оказалось, у меня одной было такое впечатление. Не успела я разложить вещи, как в мой так называемый номер робко постучали.
– Да-да! Войдите, – крикнула я, прикидывая, можно ли тут по полу ходить без тапок. Их у меня с собой не было, так как обычно в отелях тапочки тоже выдавали – одноразовые, белые, в стерильной упаковке. Тут этого принято не было. Что там, здесь даже полотенец не было!
– Не помешаю? – раздался голос, от звука которого вся эта ерунда на тему антисанитарии вылетела у меня из головы. Архипов стоял в дверном проеме и счастливо улыбался.
– Я поверить не могу, что ты здесь. У тебя все в порядке? Тебе нравится отель?
– Очень… хороший вид, – пробормотала я после секундной запинки.
Архипов кивнул:
– Вид просто отличный. – И подошел к окну.
Вид был действительно ничего. Не Швейцария, конечно, но тоже горы, тоже снег. Главное не это. В соседнем номере, так и не разобранный, валялся огромный, набитый какими-то странностями рюкзак Архипова. Мы жили в соседних номерах, и у нас был общий балкон. Одна лоджия на двоих, что может быть лучше. И он – в кроссовках, в клетчатой рубашке и бейсболке с надписью «Я доктор – мне можно!» – выглядел лет на десять моложе и раз в сто счастливее, чем все, с кем я была знакома в своей жизни.
– Что дальше? – спросила я.
Архипов отвернулся от окна и посмотрел на меня. Взгляд был долгим и задумчивым, таким странным, что я даже смутилась. Он неправильно меня понял, я имела в виду нашу общую культурную программу. Лыжи, санки, перетягивание каната? Я была готова к чему угодно. Забавное чувство безответственности вдруг охватило меня. Будто бы я снова стала ребенком, готовым играть в любую игру. Правда, я не уверена, что была когда-то таким ребенком. Впрочем, нет. Была, конечно. Когда в Ростов приходило лето, оно бывало обычно жарким и солнечным, и на Дону были все удовольствия на свете. На левом берегу на пляже мы торчали целыми днями, зарывались в песок или бросали в воду мелкие плоские камешки. Лето – самый прекрасный подарок от Деда Мороза, если он забыл его подарить зимой.
– Ребята хотят сразу идти на трассу. У нас всего три дня.
– Я знаю, – грустно кивнула я.
Три дня на все про все, пока Свинтус загорает в Таиланде, упиваясь коктейлями All Inclusive вусмерть. Потом у меня будет еще несколько дней в Москве, чтобы прийти в себя и решить, что делать дальше. Марина позвонила из аэропорта и предупредила, что Свинтус нервничает и поминутно убегает куда-то звонить. Он звонил мне. Я сбрасывала его звонки, не отвечая. Потом я отключила телефон. По легенде, я на него обижалась. Марина аккуратно поинтересовалась, где я на самом деле, но я не ответила. Сказала, что хочу просто побыть одна. Почему-то мне казалось, что Марине тоже не стоит знать ничего про Архипова. Береженого Бог бережет.
Три дня – это не очень много, как ни посмотри. А если ты стоишь на вершине горы, обутая в ужасные лыжи, если тебе страшно и ты визжишь от страха, а все смеются, то время летит еще быстрее. А уж когда тебя берет за руку человек, от взгляда которого в сердце разгорается огонь, секунды летят, наскакивая друг на друга и спотыкаясь. Ослепительно белый снег отражал не по-зимнему теплые солнечные лучи, ребята бросили нас и ушли на другую трассу, скучая на пологой «почти что равнине». Мы видели, как они летят по соседнему склону, а Ольга, смеясь во весь голос, каталась, раздевшись по пояс – в одном лифчике от купальника. Это было странно и весело. И деньги не имели здесь никакого значения, все ловили энергию куда более сильную – от природы и простого человеческого общения. Все здесь гонялись не за деньгами, а за счастьем.
– Ты не устала? – спросил Архипов, помогая мне зацепиться за подъемник. – Неужели это и в самом деле твой первый раз на лыжах?
– Что сказать? – усмехнулась я. – В Ростове-на-Дону снег выпадает, конечно, и иногда даже много. Но случается это всегда так неожиданно и обычно так быстро тает…
– А чем же ты в школе зимой на физкультуре занималась? – спросил Архипов, опустившись на одно колено и что-то там подтягивая на огромном лыжном ботинке.
Я усмехнулась, насколько романтично это выглядело. Прямо по-рыцарски!
– В школе я постоянно прыгала через козла, – пространно ответила я, избегая любых правдивых рассказов о моем настоящем детстве.
– Понятно, – он встал и рассмеялся. – Козла звали Василий Иванович, ваш физрук?
– Примерно так, – кивнула я. – Слушай, я чувствую себя на этих лыжах такой ужасной коровой. И я ведь тебе мешаю, ты ведь наверняка приехал сюда не для того, чтобы целый день торчать на зеленой трассе? – Я прикрыла ладонью глаза от яркого солнечного света и посмотрела на Архипова.