Всё-таки интересно получается. Думал ли слепой изобретатель Брайль, что его детище через двести лет получит такое колоссальное развитие?
Да, добрые дела не умирают и не исчезают бесследно. Как говорил когда-то мой Иван Савельевич, доброе дело – это навсегда, оно может и через сто, и через двести, и даже через тысячу лет прийти на помощь. И я верю, что и мои (вернее, наши, собачьи) добрые дела люди никогда не забудут.
Но вернёмся в детский сад. Вы знаете, здесь тоже не всё было так просто. Первые дни я жил в каморке у старика и даже носа на улицу не высовывал. Ну, ночью понятно, гулял, а днём – как в засаде. Валерий Анатольевич предупредил:
– Смотри, Триха (это ещё один вариант моего имени), не кажи морду на улицу, а то выгонят нас с тобой отсюда. Здесь же детишки. Понимаешь?
Ничего я не понимал. Детишки-ребятишки! Ну и что? Да я этих существ люблю больше всего на свете, хотя они иногда мне и прибавляют забот. Я взрослого человека не могу обидеть, ну, а детей уж и подавно. «Выгонят!» За что меня можно выгнать? Да и куда? Отвезли бы в мою родною школу, и дело с концом. Зачем меня выгонять? Я же не какая-то там бродячая собака.
Но, в конце концов, заведующая детским садом всё-таки узнала о моём существовании. Слышу однажды разговор:
– Валерий Анатольевич, решили меня подвести?
– Упаси боже! – старик даже перекрестился. – Что вы, Людмила Алексеевна. Вы о чём?
Я подкрался к двери и стал наблюдать через щёлку.
– Ой, Анатолич, – подбоченилась заведующая, – неужели ты думал, что я ничего не узнаю?
– Вы собаку имеете в виду? – догадался сторож.
– Ну, а вы как думаете? – хмыкнула Людмила Алексеевна. – Конечно, собаку. Вы же понимаете, Валерий Анатольевич, что здесь дети. Да не дай бог какая комиссия, меня же сразу уволят. Не хватало нам ещё тут бродячих собак…
Ой-ой-ой! Что я слышу. Аж скулы свело от обиды. Да, в который раз вспоминаю дурацкое выражение, придуманное человеком, вот она, жизнь собачья. Опять меня в бродяги записали. В очередной раз судьба преподносит мне сюрпризы и выбивает из моих собачьих мозгов спесь и надменность. Дохвастался? Порода, благородство, образование, должность, имя у него царское! Тоже мне, царь нашёлся. Собака ты бродячая – вот ты кто! И докажи теперь, что это не так. По сути, ведь женщина права. У меня ни документов, ни шлейки с красным крестом, ни дома, ни подопечного, ни инструктора. И кто я, по-вашему? Да, чует моё сердце, нужно готовиться к худшему. Но старик мой оказался не из робких. Я вообще заметил, что пожилые люди часто бывают очень отважными. Слушаем дальше.
– Вот тут, Алексеевна, не соглашусь. Это не бродяжка. Это специально обученный пёс для защиты и охраны людей.
Во заливает! А впрочем, отчасти он прав. В задачи поводыря и эти обязанности тоже входят.
– Это вы сейчас, на ходу придумали? – съязвила заведующая.
– Вот вам крест, – старик снова перекрестился. – Честное слово.
– А откуда она у вас появилась? – насторожённо спросила женщина.
– Она… он, это пёс, – уточнил Валерий Анатольевич, – раньше присматривал, ухаживал за инвалидом. Инвалид умер. У родственников свои животные, в общем… ну, не захотели себе забирать. Вот я и подумал… дескать, пусть мне помогает. К детишкам он не лезет. Я его только ночью выпускаю погулять…
– Но на территории детского сада нельзя его выгуливать, – нахмурилась Людмила Алексеевна.
– Да что ж я, маленький, что ли, не понимаю? – рассмеялся старик. – Мы тут ни-ни. Только за оградой.
Признаюсь: соврал старик. Пару раз было. Первые дни он, видимо, боялся, что я убегу, и за ограду меня не выпускал. Но я в такую глушь забирался, что меня попрекнуть нечем – за котельную, в самый дальний угол территории. Иными словами, туда, куда дети и не доберутся. Сейчас, правда, старик отпускает меня за изгородь. Отпустит, а сам станет у калитки и как попугай твердит: «Триха, ты ж меня не обмани! Ты же никуда не убеги. Триха-Триха, я здесь! Ко мне, Триха! Триха, Триха, Триха…» Смешной старичок. Куда мне бежать? Я в своей жизни уже набегался. Как говорится, от добра добра не ищут.
– А документы на него есть? – продолжала допрос Людмила Алексеевна.
– Есть, конечно, – закивал старик, – но они у родственников остались.
– Это не разговор, – нахмурилась женщина, – я хотела бы на них посмотреть. Собака должна быть привитой. Должен быть специальный паспорт и так далее. Если ничего этого нет, пса придётся с территории сада убирать. Извините, Валерий Анатольевич, но я не могу с этим шутить.
– Хорошо-хорошо, Алексеевна, я всё принесу. Не волнуйтесь, – заверил мужчина.
– Вот и договорились, – согласилась женщина и вдруг добавила: – Анатолич, ну ты хоть покажи своего помощника.
Я вскочил, встряхнулся, лизнул нос (чтобы поярче смотрелся) и приготовился к смотринам.
– Трисон! – громко и нарочито бодро позвал меня Валерий Анатольевич и толкнул дверь. – Ко мне! Выходи, друг, хватит прятаться. Посмотреть на тебя хотят.
Я вышел, взглянул на заведующую и присел на порожек каморки.
– Ну, здравствуй, дорогой! – улыбнулась Людмила Алексеевна.
– Ав! – тихо ответил я, стараясь не напугать женщину.
– Ты смотри, – сплеснула она руками, – он отвечает!
Женщина подошла ко мне и, погладив по голове, предложила:
– А ну дай лапу!
«Видимо, проверяет мою выучку», – подумал я. Ну, держи, раз так хочешь – это для меня, как для вас сказать «привет». Лишь бы танцевать польку-бабочку не заставила. Хотя с вами, вернее с вашими правилами, и танго научишься выдавать. Я протянул Людмиле Алексеевне лапу, чем вызвал у неё щенячий восторг.
– Ух ты! – воскликнула она. – И точно умён! Ах ты, моя умница!
– А я что говорю, – гордо произнёс мой начальник, – умнейший пёс! И очень воспитанный.
– Да я, Валерий Анатольевич, и сама собак обожаю, – стала оправдываться Людмила Алексеевна, почему-то глядя мне в глаза, – ты не подумай, Трифон, что я такая бессердечная…
Никогда не думал, что из Трисона можно столько других имён вывести, да ещё и с ударением на первый слог.
– Не Трифон он, – поправил старик, – Триша.
– Триша! – повторила заведующая. – Ладно, дорогой, оставайся, но принесите мне все справки и документы! Договорились?
– Ав! – ответил я и кивнул.
– Молодчинка! – женщина снова погладила меня и почесала за ухом.
Точно, собачница. Сразу видно, любит собак. Ну что ж, это уже неплохо. Есть шанс не стать изгнанником.
Удивительно, но Валерий Анатольевич и впрямь каким-то образом раздобыл мои документы. Уж и не знаю, как ему это удалось, но через несколько дней мне даже позволил выйти из своего изолятора.