— Сценаристка.
— Блин! — расхохотался он.
— А что тут смешного?
— Киношница! И я киношник! Я оператор, Игнат Рахманный, может, слыхали?
— Извините… Я к большому кино, увы, отношения не имею. Я пишу сценарии к мыльным операм.
— Ну и что? Тоже дело хорошее. Наши гении презрительно кривят губы, а я гляжу, скольким людям сериалы дают работу… Вот у мамы есть подруга, еще со школы, хорошая артистка, но ее никто раньше не знал, а снялась в двух сериалах, кстати, с моей подачи, и теперь снимается все время, и деньги какие-то зарабатывает и, практически, славу. Ее теперь нередко приглашают во всякие телепрограммы, она счастлива на старости лет.
— А вы хороший человек, Игнат Рахманный.
— Вы знаете, что значит «Рахманный»?
— Честно признаюсь, нет.
— Ну, если верить Далю, то в разных областях России это толкуют по-разному, но мне отец объяснял, что это значит — веселый, радостный, непринужденный.
— И вы, похоже, оправдываете свою фамилию?
— Ну, я стараюсь… Но вообще-то я тоже разный. Вот вы мне нравитесь, и с вами я такой… да. Ну так что? Поужинаем вместе?
— Я с удовольствием, Игнат, вы мне тоже нравитесь, но ей-богу, я не знаю.
У меня в сумке зазвонил телефон. Витька.
— Алло, подруга, ну, есть уже впечатление?
— Более того, есть одна конструктивная идея, но я не уверена, что вы на это пойдете…
— Леруня!
— Погоди, Витя, я…
— Я сейчас заеду за тобой, минут через двадцать буду. Ты позавтракала?
— Я в процессе.
— Ладно, жди!
— Витя, скажи, а вечером я буду свободна?
— А в чем дело? Уже кого-то захороводила?
— Ты мне отвечаешь вопросом на вопрос.
— Ну, если очень надо…
— Очень.
— Кавалер рядом, что ли?
— Угу.
— Ну, ты даешь! Или уже дала?
— С ума сошел!
— Ладно, до встречи, подруга. Это твое личное дело.
И он отключился.
— Та к что насчет вечера? — весело сверкая глазами, осведомился Игнат.
— Может, и выгорит.
— Вот и отлично! Лера, а как вы думаете, если я в вареники зачуток сахарку подсыплю, это не будет кощунством?
— Точно не будет!
— И вправду, какая вкуснятина, никогда бы не подумал. Лера, позвоните мне, тогда у меня останется ваш телефон.
— Запросто.
Мы обменялись телефонами.
— Обещаю, как только у меня что-то прояснится, я вам сообщу.
— Лера, я ужасно рад, что мы встретились… Вы мне еще тогда глянулись, когда этого олуха Денди приволокли.
— А он олух?
— А кто же еще? Охотничья собака, которая живет в городской квартире в качестве болонки… Я говорил маме, но она уперлась, хочу сеттера. Ну, желание мамы закон. Только я-то живу отдельно, этот болван вечно удирает, а мама вся в страданиях. Женская логика!
Он говорил с какой-то прелестной иронией, отчего все приобретало обаятельную легкость.
— Игнат, ответьте мне на один вопрос.
— Я готов.
— Мне говорила одна женщина, жена известного оператора, что среди кинооператоров нет голубых, это правда?
Он почесал в затылке.
— Честно говоря, никогда об этом не задумывался. Но, кажется, это так… Действительно, что-то не припомню… Как интересно… Надо будет обсудить это с коллегами, — рассмеялся он. — А вы кофе не пьете?
— Мне здешняя повариха посоветовала пить чай.
— Да? Значит, кофе тут говно. Ладно, зайду в какую-нибудь кофейню, я без кофе не могу.
Ему тоже кто-то позвонил. Но тут явился Виктор.
— Игнат? — ахнул он.
— Боже, какие люди!
Они обнялись.
— Леруня, ты в курсе, что Игнат великий оператор? Урусевский наших дней!
— Не преувеличивай, Витек! Я просто хороший оператор. Лера, не верьте ему! Он ведь ждет, что я в ответ скажу, будто он гениальный режиссер, но не дождется!
— Засранец ты, Игнаша! — добродушно рассмеялся Витька. — Хоть бы при девушке постеснялся говорить гадости в мой адрес.
— Но Лера ведь не твоя девушка? Или я не прав? — вдруг насторожился Игнат.
— К сожалению прав! Но она моя старая подружка и примчалась в Киев на мой зов спасать ситуацию…
— Отзывчивая, значит?
— Да вообще золотая!
— Алло, ребята, я ведь тут…
— Я так понимаю расклад — Леруня, этот тип тебя на вечер ангажировал?
— Правильно понимаешь, — кивнул Игнат.
— Та к и быть, постараюсь отпустить ее, но смотри, если обидишь мою подружку, будешь иметь дело со мной!
— Я никогда девушек не обижаю! Я их люблю!
— Все, Леруня, хорош питаться, поехали!
— Лера, я жду вашего звонка! А не дождусь, сам буду звонить, я настойчивый!
— Договорились!
— Лер, ты что, только сейчас с ним познакомилась?
— Нет, что ты! Он сын моей соседки.
— У вас что-то есть?
— Пока нет. Просто я ему нравлюсь, он мне даже преподнес как-то букет цветов… — напустила я тень на плетень.
— Смотри, подруга, он жуткий бабник.
— Ну и что? Он очаровательный, замуж я не мылюсь, так почему бы и нет?
— А почему это ты замуж не мылишься?
— А кому я с двумя детьми нужна?
— Мне не нравится такая постановка вопроса.
— Помнишь, наш Евгений Фридрихович говорил про кого-то — у него жестокий дар констатации. Вот и у меня этот дар прорезался, а вообще, давай-ка поговорим о нашем, о девичьем. Я вот что придумала…
Я изложила ему свою идею перевертыша.
— Ты спятила? Нас не поймут!
— Кто?
— Да никто не поймет. Ни продюсеры, ни зрители!
— Да что ты про зрителей знаешь?
— А ты?
— Я сама зритель, а у продюсеров представление о зрителях, как о быдле. А если так подходить, то, собственно, почему бы этому быдлу не схавать с восторгом наш перевертыш, тем более что Александров красавец, сексуальный и фактурный, а этот ваш Платов какой-то квелый, впрочем, его даже винить нельзя, роль уж больно тоскливая. Думаю, в роли злодея он будет лучше смотреться.
— А ты откуда Платова-то знаешь?