Она помогала Соне, поддерживала Владика, содержала домработницу, устраивала в ванной душевую кабинку и назначала любимой внучке Насте встречи в дорогих кофейнях — и так из года в год. Все так и продолжалось бы, если бы она не умерла.
Тогда где же деньги?
Логично, что она не упомянула их в завещании — она не собиралась их завещать, она собиралась на них жить так же легко и свободно, как всегда.
Может, они зарыты в саду, в полном соответствии с романами Роберта Льюиса Стивенсона? И ночной противник, ударивший Кирилла по голове, собирался их выкопать?
Кирилл хрипло засмеялся и поперхнулся агрессивной горячей водой.
Странно, что этот вопрос не заботит никого из родственников. Или заботит, только гениальный сыщик этого не замечает? Или все они всерьез считают, что бабушка жила на пенсию и еще на то, что оставил ей чрезвычайно экономный дедушка, арестованный в сорок девятом году?
Кирилл добавил холодной воды и постоял, привыкая. Потом добавил еще.
Он должен осторожно выспросить у всех по очереди, нет ли каких-то семейных легенд о кладах и драконах, и, если есть, попытаться определить, кто интересовался ими в последнее время.
Он должен узнать как можно больше о группе патентных поверенных, в которой работает красотка Света, и о скандале с торговой маркой… как ее там? «Любо-дорого»? Нет, «Красно Солнышко».
Он должен выяснить, кто звонил Соне вчера вечером со Светиного мобильного телефона. Он должен выяснить, сколько на самом деле стоит ожерелье.
Он должен выяснить, кто прячется в соседнем доме. Он предполагал все, что угодно, и ему даже думать не хотелось, как именно он станет подтверждать свои подозрения.
Зря он хвастался Насте своим недюжинным умом.
Вода, бившая ему в лицо, стала совсем ледяной, и он мужественно терпел несколько секунд, прежде чем выскочить из-под душа.
Кожа из сухой и горячей превратилась в прохладную и упругую, в голове все расправилось и определилось, и можно было жить дальше. Кирилл очень гордился умением приводить себя в порядок.
Он перешагнул порожек душа, всем телом чувствуя вернувшуюся радость бытия, и кофе ему захотелось, и яичницы с сосиской, и еще чего-нибудь, такого же бодрого и утреннего, когда дверь в ванную широко распахнулась, и на пороге появилась красотка Света.
— Вот вы где, — сказала она с веселым злорадством, — а я вас везде ищу!
От неожиданности Кирилл не сразу сообразил, что должен делать и как именно ему теперь спасаться, а когда сообразил, Света уже величественно шагнула в ванную.
— Настя говорит, что у вас похмелье, — сообщила она, разглядывая его, — я вам аспиринчика принесла. Хотите аспиринчика?
Кирилл засуетился, полотенце куда-то подевалось, джинсы лежали слишком далеко, он дернул на себя чей-то халат, свалил его на пол вместе с хлипкой вешалкой, под халатом наконец обнаружилось полотенце, которое он судорожно обернул вокруг себя под безудержный Светин смех.
— Вам никто не говорил, что нельзя входить в ванную, когда там чужой мужчина? — Он отчаянно старался говорить со спокойным достоинством, но у него не получалось.
— Да ла-адно! — и Света махнула наманикюренной ручкой. — Мы с вами свои люди. Почти родственники.
— Я вам не родственник.
Внезапно она стала его раздражать.
Он не дрессированный пудель Артемон. Фокусы для уважаемой публики показывать не желает и демонстрировать предсказуемую реакцию тоже не станет.
Света подошла поближе и помахала у него перед носом блестящей упаковкой.
— Аспирин! — провозгласила она. — Хотите?
Ему показалось, что она сейчас скажет: пляшите.
— Нет, — сказал он, — не хочу. Спасибо.
После чего решительно подошел к зеркалу, потеснив Свету голым плечом, размотал полотенце и стал вытирать голову.
— Как там погода? — спросил он, выглянув из полотенца. — Вроде опять жарко?
— Жарко, — согласилась Света после некоторой паузы и вдруг отвела глаза. Кирилл усмехнулся.
— Жаль, что мы с Настей все проспали, — продолжил он светским тоном. Бросил полотенце и стал причесываться. — У меня, знаете ли, есть мечта. Мне хочется увидеть, как начинают работать фонтаны. Настя обещала меня сводить. Вы когда-нибудь видели, как включают фонтаны?
Он аккуратно пристроил щетку на стеклянную полку, повернулся к Свете и попросил:
— Подайте мне, пожалуйста, мои штаны. Они прямо у вас за спиной.
После чего она пулей вылетела из ванной, и Кирилл понял, что этот сет он выиграл «всухую». Нет, «в мокрую», но выиграл.
Чувствуя себя гордым победителем, он натянул джинсы и майку, спустился вниз и был остановлен Ниной Павловной, которая сказала строго:
— Что это такое? Настя говорит, что вчера вы напились!
— Доброе утро, — пробормотал Кирилл.
— Доброе. Вы что? Алкоголик?
— Я? — удивился Кирилл.
— Не притворяйтесь! Я знаю, что вы вчера вдвоем с Сергеем выпили бутылку виски. Вы что? С ума сошли?
— Я не сошел, — признался Кирилл, придя в замешательство.
Он точно знал, что вчера они выпили эту проклятую бутылку вдвоем с Настей, а не с Сергеем.
— Мой сын никогда не позволял себе напиваться, а тут вдруг напился! Это вы его заставили?
— Да с чего вы взяли, что он напился?! Мы просто…
— Настя сказала, — заявила Нина Павловна. — Послушайте, молодой человек. Мы все более или менее смирились с вашим присутствием в этом доме. Больше того, вчера мне очень понравилось, что вы… защитили Соню от нападок тети, но это не означает, что вы можете тут заниматься всякими безобразиями да еще впутывать в них Сергея.
Кирилл смотрел на нее во все глаза. К такому повороту событий он не был готов.
— Нина Павловна, чайник вскипел, — выглянув из кухни, сказала Муся и улыбнулась Кириллу, — хотите кофе, Кирилл?
Настя скатилась со второго этажа и схватила его за руку.
— Что ты на него напала, тетя Нина? — затараторила она, не глядя на него. — Все в порядке. Кирилл, что ты хочешь, овсянку или омлет?
— Ты еще будешь его ублажать! — закатив глаза, простонала Нина Павловна.