— Есть, а что?
— Может, вам туда обратиться?
— Да не могу я! Придется ворошить прошлое, а как я буду доказывать, что я не верблюд?
— Но ведь сейчас столько людей с судимостью на всяких должностях работают и даже в Думе заседают… Может, вам лучше откровенно все рассказать и уж не бояться шантажистов? Мне кажется, если бы вы откровенно все рассказали кому-то на фирме, директору вашему или начальнику службы безопасности, у вас бы гора с плеч упала.
— Не могу, — помолчав, ответила Маргарита Сергеевна. — Мне кажется, если об этом узнают… Представь себе, Маша, у кого-то вдруг пропадет кошелек, и все будут на меня коситься.
— Но зачем же всем рассказывать? Кому-то одному, лучше самому главному… Он же не побежит всем докладывать, а прикажет разобраться с шантажистом.
— Как это — разобраться? Убить, что ли?
— Зачем? Просто, если вы перестанете скрывать правду, то шантажисту нечем будет вас запугивать, а еще его припугнут хорошенько.
— То есть ты хочешь сказать, что ничем мне больше помочь не сможешь?
— Почему? Мы попробуем, но и вы должны нам помочь.
— Чем же?
— Припомните, есть у вас на фирме недоброжелатели?
— Наверняка есть, только я их не знаю.
— А можно вам задать нескромный вопрос?
— Нескромный? — грустно улыбнулась Маргарита Сергеевна. — Задавай.
— Вот вы говорили, что встретили человека, которого любите… — с трудом выговорила Маня.
— Ну да.
— А вы его ни у кого не увели?
— Мама дорогая! — всплеснула руками Маргарита Сергеевна. — Ты полагаешь, что это какая-то обиженная женщина?
— Почему бы и нет? Запросто!
— Это тоже из фильмов?
— Нет, это из жизни, — тяжело вздохнула Маня.
Маргарита Сергеевна задумалась.
— Знаешь, мне кажется, что это наиболее вероятно…
— Тогда, может, вам поговорить с этим человеком, вдруг он знает, кто это?
— Но его нет в Москве, он сейчас очень далеко, в Южной Африке. И вернется только через полтора месяца.
— А как его зовут? Где он живет?
— Зачем тебе это?
— Может, даже и лучше, что его нет. Мы попробуем кое-что разузнать о нем, вернее, о его женщинах.
— Господи помилуй, да вы же дети! И потом, я вовсе не уверена, что хочу что-то знать о его женщинах…
— Не хотите, не надо! Мы вам ничего говорить не будем, но если вдруг нападем на след, тогда уж…
— Маша, но почему вы это делаете?
— Нам интересно — это раз, мы помогаем людям — это два, и потом, может быть, мы станем юристами, у нас в стране мало хороших юристов, мама всегда так говорит.
— Невероятно! Если бы я сама не знала вас, не слышала историю про похищение Инночки, я бы просто не поверила, что такие дети бывают, что это не выдумка. Хорошо, давай попробуем.
Маня поднялась к Гошке. Его мама еще не вернулась, зато Шмаков был на месте.
— Ну что? — накинулись они на Маню. — Узнала она ту тетку?
— Нет.
Маня передала им свой разговор с Маргаритой Сергеевной.
— Ну ни фига себе, Малыга! Ты и напридумывала! — закричал Леха. — А нам теперь что, разорваться? И насчет женишка все выяснить, и с фирмачами разбираться, а нас, между прочим, только трое!
— Положим, четверо, — заметила Маня. — Запросто можно Сашку привлечь, ей тоже сейчас делать нечего.
— Кстати, зачем разбрасываться? — сказал Гошка. — Надо сперва заняться женихом. Отработаем эту версию, а если заглохнем, тогда и подумаем дальше. Тем более скоро и Никита вернется, и Ксюха, а там и Зорик подоспеет. Так что завтра с утра двинем к дому этого жениха. Как его, кстати, зовут?
— Влад. Владислав Игоревич Комов.
— Он, значит, сейчас в Африке парится? А он кто по профессии?
— Режиссер и оператор, снимает фильмы про животных, у него кучи каких-то международных призов, говорят, его фильм про термитов стал настоящей сенсацией!
— Кто говорит-то? — хмыкнул Леха. — Маргарита небось?
Маня только рукой махнула.
— И еще он здорово красивый! Так что женщины, наверное, из-за него с ума сходят…
— Ну что ж, эта версия имеет право на существование, — глубокомысленно заметил Гошка. — Ты, Маняшка, просто молодчина, соображаешь классно! Вон сколько версий накидала.
— Подумаешь, накидать версий и я могу хоть три кучи! — проворчал Леха. — Только все эти версии могут пшикнуть в любой момент. А мне вообще кажется, что это кто-то с ихней фирмы постарался. Надо же, какая-то тетка из Омска — зам. генерального! Кому-то небось от этого здорово кисло!
— Но это, кстати, тоже Манина версия, — усмехнулся Гошка.
— А я что? Я ничего, у Малыги башка и впрямь варит, кто бы спорил, — неожиданно смягчился Леха. — Ладно, поживем — увидим. Все равно делать пока не фига, так что займемся этим киношником. Ой, Малыга, я чего подумал, ты говоришь, он режиссер и оператор, так, может, твоя мама его знает, или папа, или кто-то из ихних знакомых?
— Не ихних, а их, — привычно поправила его Маня.
— Да нехай их, какая, блин, разница!
— Мамы и папы сейчас в Москве нет, я попробую позвонить тете Мике. Но что она может о нем знать?
— Да мало ли! Вдруг он ее снимал когда-нибудь?
— Ну, она же не термит, — засмеялся Гошка.
— Я попробую ей позвонить, тетя Мика знает всю Москву.
Тетя Мика — известная киноактриса Людмила Михайловна Бенедиктова, которую зрители знали и любили. Она всегда играла простых, в основном деревенских женщин, играла превосходно, иной раз фильм-то запоминался только благодаря ей. Она жила одна, ее взрослые дети разлетелись по разным странам, и Людмила Михайловна очень привязалась к дочкам Ирины Истратовой, Саше и Мане, и по мере возможности опекала их, так как мать девочек часто уезжала на съемки и на гастроли с театром. Сама же Людмила Михайловна теперь ездила меньше, годы брали свое. Когда-то она очень помогла ребятам в их расследовании, и потому мысль обратиться к ней показалась им очень недурной.
Маня сразу же позвонила тете Мике. Но той не было дома.
— Ничего, я вечером позвоню, попозже, — пообещала Маня. — Гошка, ты не слыхал, какая завтра погода?
— Погода? — удивился Гошка.
— Ну да.
— Зачем тебе погода?
— Если будет дождь, то мы ничегошеньки не узнаем, сам, что ли, не понимаешь?