Триггер Вашон уже не улыбался, его темные глаза с мрачным вниманием изучали Ральфа.
— Я срисовал значки прежде, чем те успели исчезнуть со стекла, — пояснил он, — я знал, что видел их раньше, а когда вернулся домой, то понял, где именно. Мой старший брат Марсель воевал на Тихом. Он привез оттуда именно такой шарф. Но я на всякий случай переспросил его, и Марсель записал перевод на карточке. — Триггер указал на листок бумаги, зажатый в руке Ральфа. — Я хотел рассказать тебе при первой же возможности, но все время забывал. Кажется, лучше бы я вообще забыл об этом навсегда.
— Нет, нет.
Луиза взяла карточку у Ральфа:
— Что это? Что это значит?
— Позже объясню. — Ральф потянулся к рычагу коробки передач. На сердце словно камень лег. Луиза рассматривала символы, нарисованные на чистой стороне карточки, повернув к Ральфу отмеченное сообщение:
«Л. Г. УЭЛЛС. КОЛОДЦЫ И СУХАЯ КЛАДКА».
А ниже шла надпись, сделанная старшим братом Триггера:
«КАМИКАДЗЕ».
Все мы Олд-таймеры, и каждый прячет бритву.
Роберт Лоуэлл «Бредя по грусти»
1
Проезжая по Хоспитл-драйв, Ральф и Луиза обменялись лишь парой слов. — Ральф?
Он бросил на женщину кроткий взгляд, затем вновь стал внимательно смотреть на дорогу. Под капотом двигателя опять застучало, но Луиза еще ничего не слышала. Он надеялся, что она не обратит внимания на постукивание.
— Кажется, я знаю, где сейчас находится Эд. Еще на крыше я была уверена, что узнала здание, которое нам показали коротышки.
— Что же это такое и где?
— Гараж для аэропланов. Как-там-вы-называете-это… Ангар.
— О Боже, — выдохнул Ральф. — Прибрежная авиация на Бар Харбор-роуд? Луиза кивнула:
— Они занимаются чартерными перелетами, обзорными экскурсиями над морем и тому подобным. Однажды в субботу мистер Чесс заехал туда и поинтересовался у служащего, сколько он возьмет за обзорный полет. Мужчина назвал сумму в сорок долларов — намного больше того, что мы могли позволить себе истратить на подобные развлечения. Будь это летом, он не уступил бы нам ни цента, но стоял апрель, и мистеру Чессу удалось сбить цену до двадцати. Я считала, что и это дороговато для прогулки, длившейся меньше часа, но не жалею, что мы все же полетели. Страшновато, но до чего красиво!
— Как и с аурами, — заметил Ральф.
— Да… — Голос Луизы дрогнул. Ральф повернулся и увидел слезы, стекающие по ее щекам. — … Как и с аурами.
— Не плачь, Луиза.
Она отыскала в сумочке платок и промокнула глаза.
— Не смогла удержаться. Слово, написанное по-японски, означает «камикадзе»? «Священный Ветер»? — Она помолчала, губы ее дрожали. — Пилот-самоубийца.
Ральф кивнул. Ладони его плотнее обхватили руль.
— Да, — сказал он. — Таково значение этого слова. Пилот-самоубийца.
2
Шоссе N33 — известное в городе как Ньюпорт-авеню, — пробегало всего в четырех кварталах от Гаррис-авеню, но у Ральфа не возникло никакого желания появляться на своей улице. Причина была проста и очевидна: ни он, ни Луиза не могли себе позволить, чтобы старые друзья увидели их помолодевшими за пару дней лет на пятнадцать-двадцать.
Интересно, кто-нибудь из приятелей заявил в полицию об их исчезновении? Ральф считал это вполне возможным, однако надеялся, что внимание друзей (по "крайней мере, некоторых из них) занято более значительными событиями; Фэй и другие приятели, отирающиеся на площадке для пикников, слишком взволнованы смертью сразу двух коллег — Старых Кляч, — чтобы тратить время на раздумья, куда это запропастились Ральф Робертс и Луиза Чесс.
«И Билли и Джимми теперь уже похоронены», — подумал он.
— Если у нас есть время на завтрак, Ральф, пожалуйста, найди местечко как можно скорее — я так голодна, что могу съесть целого быка с потрохами! Теперь они находились западнее больницы на целую милю — достаточно далеко, чтобы Ральф чувствовал себя в относительной безопасности.
Впереди он заметил закусочную. Въехав на стоянку для автомобилей, Ральф подумал, что не бывал здесь со времени болезни Кэролайн… Уже более двух лет.
— Вот мы и приехали, — сообщил он Луизе. — И мы не просто будем есть, мы съедим все, что сможем. Вряд ли сегодня нам подвернется еще одна такая возможность.
Луиза улыбнулась, как школьница.
— Насчет меня можешь не беспокоиться, Ральф. — Женщина поерзала на сиденье. — К тому же мне необходимо истратить пенни.
Ральф кивнул. Никакой еды со вторника, как и никаких остановок для посещения туалета. Луиза может потратить пенни, он же намеревался оккупировать кабину мужского туалета и спустить парочку долларов. — Пойдем, — сказал Ральф, выключая мотор. — Сначала туалет, затем пирушка.
По дороге Луиза сообщила ему (говоря несколько манерно), что вряд ли Мина или Симона сообщили о ее исчезновении. Когда Ральф повернулся к ней, чтобы спросить о причинах такой уверенности, он удивился, увидев, что женщина покраснела.
— Они же знают, что я многие годы влюблена в тебя.
— Ты шутишь?
— Нет, конечно, — еще более смущаясь, ответила Луиза. — Кэролайн тоже догадывалась. Некоторые женщины стали бы возражать, но она знала, насколько все безобидно. Насколько я безобидна. Она была такой хорошей, Ральф.
— Да.
— В общем, они подумают, что мы… Ну, сам понимаешь.
— Уединились по-французски?
Луиза рассмеялась:
— Что-то в этом роде.
— А тебе бы хотелось уединиться, Луиза?
Женщина, встав на цыпочки, шепнула ему на ухо:
— Если мы выберемся из этой заварухи живыми, ты только спроси.
Ральф поцеловал ее в уголок рта и распахнул входную дверь:
— Можете рассчитывать на меня, мадам.
Они разошлись, а когда Ральф вновь присоединился к ней, Луиза выглядела одновременно задумчивой и потрясенной.
— Не могу поверить, что это я, — тихо произнесла она. — Минуты две разглядывала себя в зеркало, но не верю глазам своим. Исчезли «гусиные лапки» в уголках глаз и, Ральф… Мои волосы. — Темные испанские глаза смотрели на него, искрясь недоумением. — А ты! Бог мой! Вряд ли ты выглядел так же хорошо даже в сорок лет.