Лейдекер еще раз взглянул на шесть снимков, выложенных в линию вдоль компьютера Хэнлона. Молоденький служащий «скорой помощи» сделал первые три снимка еще до того, как немного подлатал Ральфа. На них виднелась небольшая круглая рана — походившая на кружок, нарисованный малышом, еще не привыкшим держать карандаш, — на боку Ральфа. Три другие фотографии были сделаны после наложения повязки, когда Ральф расписался в больничном акте, где говорилось, что пострадавшему предложен стационар, но он отказался. На этих фотографиях была видна предтеча того, что вскоре превратится в весьма впечатляющие кровоподтеки.
— Благослови, Господи, Эдвина Ленда и Ричарда Полароида, — произнес Лейдекер, складывая фотографии в еще один пакет для вещественных доказательств. — Не думаю, что когда-нибудь Ричард Полароид существовал на самом деле, — заметил со своего места у двери Майк Хэнлон.
— Возможно, и так, но все равно — благослови его, Господи. Ни один из присяжных, которые увидят эти фото, не присудит тебе, Ральф, что-то иное, кроме медали, и даже красноречие Кларенс Дарроу не сможет убедить их в обратном. — Лейдекер взглянул на Майка. — Чарли Пикеринг?
Майк кивнул:
— Чарли Пикеринг. — Трахнутый на голову?
Майк снова кивнул. Они молча переглянулись, затем одновременно расхохотались. Ральф отлично понимал чувства обоих — это было смешно, потому что было ужасно, и ужасно, потому что смешно, — ему пришлось сильно прикусить губу, чтобы не присоединиться к хохотавшим. Меньше всего в данный момент он хотел смеяться: боль была бы адская.
Лейдекер достал из заднего кармана брюк платок, вытер глаза и снова стал серьезным.
— Пикеринг — один из «Друзей жизни», — правильно? — спросил Ральф. Он вспомнил вид Пикеринга, когда помощник Хэнлона помогал ему сесть. Без своих очков Чарли Пикеринг выглядел столь же грозно, как кролик в зоомагазине. — Можно сказать и так, — сухо заметил Майк. — Именно его в прошлом году задержали в гараже, обслуживающем Центр помощи женщинам. При нем нашли канистру с бензином и рюкзак с пустыми бутылками.
— А также полоски ткани, не забывай об этом, — добавил Лейдекер. —Их он собирался использовать в качестве фитиля. Это случилось еще тогда, когда Чарли входил в группировку «Наше дело».
— У него уже все было подготовлено к взрыву? — поинтересовался Ральф.
Лейдекер пожал плечами:
— Не совсем. Очевидно, кто-то из их группы решил, что взрыв женской клиники будет рассматриваться скорее как террористический акт, чем политическая акция протеста, и анонимно позвонил в местную полицию.
— Отличная сделка. — Майк хмыкнул, а затем скрестил руки, словно стараясь удержать внутри остальные вспышки.
— Да уж, — крякнул Лейдекер. — Вместо тюрьмы заботливый судья послал Чарли на шесть месяцев в Джунипер-Хилл для лечения, а там, должно быть, решили, что он здоров, потому что уже в июле Пикеринг снова появился в городе.
— Вот именно, — согласился Майк. — Он ежедневно сшивается возле библиотеки. Цепляется к каждому посетителю, убеждая, что женщина, сделавшая аборт, захлебнется серой, а такие «штучки», как Сьюзен Дэй, будут вечно гореть в геенне огненной. Но я не могу понять, почему он напал на вас, мистер Робертс.
— Думаю, таково уж мое везение.
— Как вы себя чувствуете, Ральф? — Лейдекер обеспокоенно посмотрел на него. — Вы так бледны.
— Нормально, — ответил Ральф, хотя чувствовал себя неважно: его все время подташнивало.
— Не уверен в вашем хорошем самочувствии, но вам действительно повезло. Хорошо, что женщины дали вам баллончик, и просто здорово, что он оказался при вас, но лучше всего то, что этот Пикеринг не подкрался сзади и не воткнул вам нож прямо в спину. Вы можете сейчас отправиться со мной в участок и сделать официальное заявление, или… Ральф внезапно вскочил со стула, промчался по комнате, закрывая левой рукой рот, и распахнул дверь в дальнем правом углу кабинета, моля Бога, чтобы за ней оказалась не кладовая, иначе он наполнит галоши Майка Хэнлона полупереваренными сэндвичем с сыром и томатным супом.
Оказалось, что это именно нужное помещение. Ральф опустился на колени перед унитазом, закрыв глаза и прижав левую ладонь к ране. Его вырвало.
Боль, когда мышцы живота сначала напряглись, а затем расслабились, по-прежнему была невыносимой.
— Я воспринимаю это как отрицательный ответ, — произнес сзади него Майк Хэнлон, а затем успокаивающе положил руку Ральфу на спину. — Все в порядке? Кровотечение не открылось?
— Вроде нет. — Губы явно не слушались Ральфа. Он принялся было расстегивать рубашку, но, прижав ладонь к боку, остановился, когда тошнота снова подкатила, а затем отступила. Он отнял руку и осмотрел рубашку: слава Богу, не запачкалась. — Думаю, со мной все в порядке.
— Вот и хорошо, — сказал подошедший Лейдекер. — Уже все?
— Кажется, да. — Ральф, пристыженный, взглянул на Майка. — Примите мои извинения.
— Не валяйте дурака. — Майк помог Ральфу подняться.
— Пойдемте, — заботливо сказал Лейдекер. — Я подвезу вас домой.
Завтра будет достаточно времени для официального заявления. А сегодня вам просто необходимо хорошенько выспаться.
— Это уж точно, — согласился Ральф. Они дошли до дверей кабинета. — Не желаете ли отпустить мою руку, детектив Лейдекер? Мы ведь еще не обручены. Лейдекер непонимающе уставился на Ральфа, затем отпустил его руку.
Майк снова расхохотался:
— "Еще не…" Отлично сказано, мистер Робертс!
Лейдекер улыбнулся:
— Конечно, не обручены, но, думаю, вы можете звать меня Джек, если хотите. Или Джон. Только не Джонни. С тех пор как умерла моя мать, меня так называет только профессор Мак-Говерн.
«Профессор Мак-Говерн, — подумал Ральф. — Как странно и непривычно звучит».
— Хорошо, Джон. А вы оба можете звать меня Ральфом. Насколько мне известно «Мистер Робертс» — бродвейская пьеса, в которой главную роль играл Генри Фонда.
— Договорились, — сказал Майк Хэнлон. — Только поберегите себя.
— Постараюсь. — Ральф остановился. — Послушайте, я должен поблагодарить вас за кое-что еще, кроме помощи, оказанной мне сегодня. Майк удивленно приподнял брови:
— О?
— Да. Вы приняли на работу Элен Дипно. Я очень хорошо отношусь к этой женщине, и она отчаянно нуждалась в работе. Поэтому спасибо вам огромное. Майк, улыбнувшись, кивнул: