Лейдекер так долго и пристально смотрел на Ральфа, что тому стало не по себе… Но только не из-за ауры. В ней не было ничего, что указывало бы на подозрительность.
«Господи, Ральф, не кажется ли тебе, что ты слишком серьезно воспринимаешь подобные вещи?»
Что ж, может быть, и так. В любом случае он был рад, что зеленоватые вспышки не возобновили свое мерцание по краям ауры Лейдекера.
— Почему вы так на меня смотрите? — спросил Ральф. — Если я сказал или сделал что-то не так, прошу меня простить.
— Вовсе нет, — успокоил его Лейдекер. — Однако в этом деле есть некая таинственность, даже сверхъестественность. Если я расскажу вам, сможете ли вы держать язык за зубами?
— Не сомневайтесь.
— Меня искренне беспокоит ваш сосед. Когда произносят слово «благоразумие», я никогда не ассоциирую его с профессором.
Ральф от души рассмеялся:
— Я не скажу ему ни слова — честное слово, — но интересно, что вы упомянули именно его; давным-давно Билл учился в одном классе с миссис Лочер.
— Не могу себе даже представить, что профессор когда-то бегал трусцой, — сказал Лейдекер. — А вы?
— Немного, — ответил Ральф, но мысленный образ получился весьма своеобразным: Билл Мак-Говерн, в котором одновременно было что-то и от маленького лорда Фонтлероя, и от Тома Сойера, в бриджах, белых гольфиках… И панаме.
— Мы не уверены в том, что именно случилось с миссис Лочер, — сказал Лейдекер. — Наверняка мы знаем только, что после трех часов ночи служба 911 получила анонимный звонок — мужчина утверждал, что видел двоих незнакомцев — одного с ножницами, — выходящих из дома миссис Лочер.
— Ее убили? — воскликнул Ральф, одновременно осознавая две вещи: он ведет себя более правдоподобно, чем ожидал, и только что перешел мост.
Ральф не сжег его за собой — по крайней мере, пока, — но он не сможет вернуться обратно без целой лавины объяснений.
Лейдекер пожал плечами:
— Если и так, то уж сделали это не ножницами и вообще без применения колющего оружия. На теле нет никаких следов. Хоть это давало какое-то облегчение.
— С другой стороны, все происшедшее могло напугать до смерти — особенно пожилого и больного человека, — сказал Лейдекер. — В любом случае, объяснить будет легче, если вы позволите рассказать то, что известно мне самому. Это не займет много времени, поверьте.
— Конечно, слушаю.
— Хотите узнать нечто забавное? Первым человеком, о котором подумал я, прочтя запись звонка, были вы.
— Из-за бессонницы, правильно? — спросил Ральф. Голос его звучал твердо и уверенно.
— И бессонница, и тот факт, что звонивший утверждал, будто видел этих двоих из окна своей гостиной. Окна вашей гостиной выходят на Гаррисавеню, не так ли?
— Да.
— Ну вот. Я даже хотел прослушать запись пленки, но затем вспомнил, что сегодня вы придете сюда… К тому же сон вновь вернулся к вам. Ведь так?
Не колеблясь ни секунды и не раздумывая, Ральф поджег мост, который только что миновал.
— Ну, я уже не сплю так, как в шестнадцать, не стану обманывать, но если это я позвонил вчера в полицию, то, должно быть, сделал подобное во сне.
— Примерно так рассуждал и я. Кроме того, заметь вы что-то необычное на улице, стали бы вы звонить анонимно?
— Вот именно, — поддакну?? Ральф, а сам подумал: «Но, предположим, случилось не просто что-то необычное, Джон? Предположим, все казалось абсолютно невероятным?»
— Согласен, — кивнул Лейдекер. — Конечно, из вашего окна Гаррисавеню как на ладони, однако то же самое видно и из трех дюжин других домов… К тому же, если тот приятель утверждал, будто находится в доме, вовсе не обязательно, что так происходило на самом деле.
— Конечно. Рядом с «Красным яблоком» телефонная будка, откуда можно позвонить, плюс еще одна около винной лавчонки. Еще парочка рядом со Строуфорд-парком, если они, конечно, исправны.
— В парке целых четыре телефона-автомата, и все они работают. Мы проверили.
— Но зачем было лгать о своем местонахождении?
— Наиболее вероятная причина заключается в том, что аноним, возможно, лгал и обо всем остальном. В любом случае, Донна Хоген сказала, что голос говорившего звучал молодо и уверенно. — Едва произнеся это, Лейдекер поморщился и хлопнул себя по макушке. — Ральф, я вовсе не это хотел сказать. Извините.
— Да ничего, все нормально — идея, что мой голос звучит, как у старого хрыча на пенсии, не является для меня новой концепцией. Я действительно старая перечница. Продолжайте.
— Дежурил Крис Нелл — помните, вместе с ним мы арестовали Эда Дипно? — Я помню его имя.
— Ну вот. Стив Аттербек дежурил в ту ночь. Он хороший малый.
«Приятель в вязаной шапочке», — подумал Ральф.
— Леди была мертва, но никаких следов насилия. Ничего не взято, однако у таких стареньких леди, как Мэй Лочер, обычно нет никаких особых ценностей — ни видеоаппаратуры, ни стереосистем, ничего такого. Правда, у нее хранилась парочка-другая ювелирных изделий. Нельзя сказать, что в мире нет дороже или лучше этих драгоценностей, но…
— Так почему воры не забрали все?
— Вот именно. Но более интересно то, что входная дверь — звонивший в полицию утверждал, что видел, как те двое вышли из дома, — была закрыта изнутри. Не просто на замок, а еще на засов и на цепочку. Как и дверь черного хода. Так что, если звонивший находился у себя, а Мэй Лочер была уже мертва, когда ушла эта парочка, то кто же закрыл дверь?
«Возможно, это сделал Кровавый Царь», — подумал Ральф… И, к своему ужасу, чуть не произнес это вслух.
— Не знаю, а как насчет окон?
— Закрыты. Закрыты все шпингалеты. К тому же, если вам недостаточно подробностей в духе Агаты Кристи, Стив утверждает, что и зимние рамы вставлены. Одна из соседок сообщила, что на прошлой неделе миссис Лочер приглашала какого-то паренька вставить рамы.
— Я знаю, — кивнул Ральф. — Мальчишку Салливена, он разносит почту.
Теперь и я вспомнил, что видел его за этим занятием.
— Совсем как в фантастическом романе, — заметил Лейдекер, но Ральф подумал, что Лейдекер, не раздумывая, обменял бы дело Сьюзен Дэй на дело Мэй Лочер. — Результаты медицинской экспертизы пришли как раз в тот момент, когда я уже направлялся к вам в здание окружного суда. Я успел просмотреть их. Тромбоз… Инфаркт миокарда. В настоящее время мы считаем ночной звонок розыгрышем — в любом городе подобное бывает частенько, — а смерть леди произошла от сердечного приступа, осложненного эмфиземой.