Ровно в семь вечера, как и было условлено, служебный телефон зазвонил снова. Вконец измотанный томительным ожиданием полковник схватил трубку:
– Да!
– Вы получили посылку? – спокойно уточнил голос.
– Да!
– Я знаю. За вами следили. Вы представляете, что произойдет, если это всплывет?
– Чего вы хотите?
– Сейчас вы отпустите водителя с машиной и пешком пойдете в сторону Невского проспекта, не переходя на другую сторону. К вам подойдут и сообщат, что делать дальше, – сказал звонящий, и связь прервалась.
– В шпионов поиграть захотели, твари? – процедил Климов, с такой ненавистью раздавливая сигарету в пепельнице, словно это была ядовитая змея. – Ладно. Побарахтаемся еще. Не для того вы так долго готовились, ждали подходящего случая, чтобы одним ударом сломать мне шею. Нужен я вам! А значит, еще не конец.
Отпустив личного шофера и покинув Большой дом, полковник покорно направился к Невскому, вглядываясь в лица прохожих. Но никто не обращал на него внимания. И лишь когда до главной улицы Ленинграда оставалось метров двести, рядом с Климовым притормозила «девятка» с заляпанными грязью номерами. Задняя дверь машины распахнулась. Игорь Севостьянович был ментом опытным, сразу сообразил, что к чему, и, быстро оглядевшись по сторонам, сел в салон. «Девятка», взревев мотором, сорвалась с места и помчалась в обратном направлении – к Неве.
К немалому удивлению Климова, ожидавшего увидеть внутри серьезных, взрослых сотрудников «конторы», в машине находились трое совсем молодых парней, лет двадцати с небольшим. Один, бритый наголо, сидел за рулем. Второй – смуглокожий, с восточными чертами лица и перебинтованной рукой на привязи – находился рядом. Третий – коренастый, занимающий половину заднего сиденья – развалился рядом с полковником. Все трое как две капли воды походили на фотороботы бандитов из бригады Чалого, один из которых круто расправился с нарядом омона, а другой оставил без яиц охранника Крота… Вот, оказывается, откуда ноги растут! Поняв, что имеет дело не с грозными чекистами, а с обычными бандюками, причем не самого высокого ранга, полковник заметно приободрился и даже где-то в глубине души обиделся. Эту публику он боялся гораздо меньше, чем старших братьев из дома на Литейном.
– Это я вам звонил, Игорь Севостьянович, – сказал здоровяк, похожий по описанию на убийцу милиционера. – Для удобства общения можете звать меня просто Рэмбо.
– Я знаю, кто вы такие, – как можно более надменно фыркнул Климов.
– Не сомневаюсь, – спокойно сказал Невский. – У вас было достаточно времени и технических возможностей, чтобы установить личности почти всех, кто вчера у Казанского собора встречался с вашим старым другом Кротом. Всех, кроме меня, – нарочито жестко уточнил Влад, заглянув Климову в глаза. – Вчера произошло недоразумение. В том числе и по вашей вине, Игорь Севостьянович.
– По моей?! – ухмыльнулся полковник.
– Именно. Из-за того, что в погоне за долей от продажи икон за границу вы заставили Крота разыгрывать весь этот спектакль. Скажи барыга правду – и все остались бы при своих. Но теперь расклад другой. Ваши самоуверенные гоблины вынудили нас защищаться. Брать заложника. И искать вариант выхода из сложившейся ситуации. Как видите, мы его нашли менее чем за сутки… И хотим предложить вам сделку, полковник. Вы раз и навсегда прекращаете охоту на нас. Так, чтобы даже самый занюханный сержант в этом городе не мог посмотреть на нас криво. Ни сегодня, ни завтра, ни через год. До тех пор, пока вы занимаете свою должность. Мы же, в свою очередь, гарантируем, что имеющиеся в нашем распоряжении записи не станут общедоступными.
– Вы убили омоновца при исполнении. Вас уже объявили в розыск. Вы хоть представляете, чего просите?! Я не могу вот так, в одну минуту, взять и приказать оставить вас в покое! Это невозможно!
– Значит, придется очень захотеть, – глухо отозвался Невский. – В противном случае мы позаботимся, чтобы копии видеозаписи попали во все возможные места, от Смольного и прокуратуры до какой-нибудь охочей до «клубнички» газетенки. Да и антиквар добровольно даст против вас показания. Отцу троих детей гораздо лучше отсидеть несколько лет, чем исчезнуть без вести. Поймите, полковник, мы все крепко замазаны в этом деле. И в наших общих интересах сделать так, чтобы о нем как можно скорее забыли. И кто знает, может быть, потом, когда уляжется волна и сойдет пена, мы сможем встретиться где-нибудь в уютном месте и найти другие точки пересечения. Худой мир всегда лучше войны. А главное, гораздо выгодней…
– Откуда у вас кассета? – после затянувшегося молчания прошипел Климов, обреченно отвернувшись к стеклу. И сам же, не дожидаясь ответа, предположил: – Выходит, раскололи Крота. А хромой, значит, был в курсе, что банщик нас втихаря снимает. Вот сука!
– Чужая душа – потемки, Игорь Севостьянович, – философски заметил Влад. – Извращенцев, привыкших работать мозолистым кулаком, втихаря наблюдая, как другие люди занимаются сексом, хватает. Но, чтобы успокоить вас, могу сообщить: у Крота копий нет. И никогда не было. О существовании видеокамеры в подсобке, с обратной стороны зеркала, хромой узнал совсем недавно. Мы забрали пленку непосредственно у человека, который ее записал, – сказал Невский. Уловив обнадеживающие изменения в мимике полковника, Влад добавил: – Я даже больше скажу. По странному стечению обстоятельств любитель приватного порно вчера пропал без вести. Так что все отснятые им кассеты, большинство из которых не имеет к вам никакого отношения, теперь находятся у нас.
– Очень обнадеживающая информация, – огрызнулся Климов, скосив взгляд на Невского. – Пожалуй, я даже рискну вам поверить.
– Так мы договорились, Игорь Севостьянович? – посмотрел на часы Влад.
– Допустим, я смогу вытащить вас из этого дерьма. Но какие у меня гарантии, что в дальнейшем вы не станете шантажировать меня снова и снова?
– Никаких гарантий. Но если мы найдем общий язык, необходимость в шантаже отпадет сама собой.
– Хорошо. Я попытаюсь замять дело. Есть у меня кое-какие мысли, как отвести от вас подозрения. Раз и навсегда. Но быстро не получится. Минимум на неделю, а то и больше, вам придется лечь на дно и не высовываться. Когда дело будет улажено – я дам знать. Как с вами связаться?
– Я был уверен, что мы найдем общий язык, Игорь Севостьянович, – впервые с начала беседы на лице Невского промелькнуло отдаленное подобие улыбки. – Связываться не надо. Мы сами позвоним, через неделю. Надеюсь, обойдется без сюрпризов. Отсчет трупов в этой неприятной истории закончен. Очень не хотелось бы начинать его заново… И еще одна просьба. Забудьте про Крота. Совсем забудьте. Барыга ни в чем не виноват. Вот пусть и живет, как жил…
– Это все?
– Пока все. Есть возражения?
– Не в моем положении возражать.
– Хорошо, что вы это понимаете.
– В таком случае базар закончен. Остановите прямо здесь, – потребовал Климов. – Я пройдусь пешком.