Глеб уже вошел на территорию участка и затворил за собой калитку. Секунд десять ему потребуется, чтобы достигнуть крыльца. Именно столько парню отмерила жизнь.
Абсолютно неслышно ко мне подходит Диана, и я вздрагиваю, когда она кладет ладошку мне на плечо.
— Это я, — негромко произносит она. — Не пузырись, размагниться. Подумай о том, что все уже позади. Считай, мы на воле.
«Ох, не знаю, не знаю, сестренка, — многозначительно молчу я. — Нам еще предстоит посмотреть, а будет ли эта воля лучше той зоны, с которой мы нынче крутим ланцы», — и опять вздрагиваю, на этот раз от пронзительного звонка, словно острым булатом вспоровшего тишину в комнатушке. Это, обнаружив, что дверь в дом закрыта и никто с распростертыми объятиями не встречает его на пороге, Глеб пытается пробиться на место несения службы.
На мониторе отлично видно, как охранник, снова поставив оба пакета к ногам, давит на кнопку звонка. Ничего не замечает вокруг. Ничего не опасается, да и чего ему опасаться здесь — на надежно отгороженной от внешнего мира территории, куда безнаказанно не просочится и мышь. Между тем в двух метрах у него за спиной уже стоит его Смерть и хладнокровно наводит ему в затылок маленький блестящий «Сикемп»!
Пальцы Дианы крепко сжимают мое плечо.
«Ага, оказывается, и ты имеешь нервы, железная Ди», — отмечаю я, когда вольта в руке Олега два раза вздрагивает, и Глеб, словно получив неожиданный подзатыльник, тыкается лицом в дверь, ладонь его правой руки соскальзывает с кнопки звонка, и охранник сначала встает на колени, а потом медленно заваливается на бок.
— Кран-ты! — с торжеством в голосе отчеканивает Диана. — Всё, пошла отпирать дверь Олегу.
А я в который раз за сегодня обвожу взглядом дежурку:
Один… два… три… четыре…
Четыре трупа охранников здесь. Еще один — тот самый Леха, который с моего молчаливого одобрения неосторожно сунулся в дом в поисках выпивки и успел пройти по этому дому лишь несколько шагов, прежде чем короткая автоматная очередь распылила по прихожей его немногочисленные мозги. На улице в центре беседки — мертвый Колян, обладавший силой Поддубного и больной головой. На третьем этаже поперек коридора — еще два мертвяка из секьюрити. А в бане — вернее, в парилке — пятеро: Касторка, Гизель, Юрик, Дима и Генерал. И последний — охранничек Глеб так и не дотащивший до приятелей продукты и выпивку, за которыми его отправили в ночной магазинчик.
Четырнадцать мертвяков за четыре часа.
«Впечатляюще! — ошалело покачиваю я головой. — На славу удалась нам с принцессой Дианой сегодняшняя прогулка! Чисто по-русски „гулять так гулять, стрелять так стрелять!“…
— Как настроение, Герда? — выводит меня из раздумий беззаботный голос Олега. Он подходит ко мне и по-простецки прижимается сзади, правая ладонь, которая еще минуту назад сжимала волыну, несущую смерть, ложится мне на грудь, это вызывает у меня легкое возбуждение. — Ф-у-у!!! Ну и затрахался же я за сегодня с вами, девчонки!
— Еще и не трахал, — доносится до меня насмешливый голос Дианы. — Впрочем, если желаешь снять напряжение, только скажи.
— Да я бы с большим удовольствием! — смеется Олег. — Но только нет времени.
— Так мы по-быстрому.
— По-быстрому тоже нет времени, — уже совершенно серьезно произносит Олег и, к моему великому разочарованию, выпускает меня из объятий. — Мы в цейтноте, красавицы. Так, — распоряжается он, — Дина-Ди, останешься здесь. Поглядывай в мониторы. Пес его знает, случится какой маракеш на последних минутах. Будет обидно. Лариса — со мной. Мы аллюром, за десять минут. Потом отправитесь на свободу. — Он кивает мне, чтобы следовала за ним, и устремляется к лестнице.
На втором этаже по длинному узкому коридору Олег уверенно направляется к одной из дверей, достает связку ключей, которую еще в предбаннике нашел в одежде Юрия Ивановича, безошибочно выделяет на связке нужную выдру. Но прежде чем прикоснуться к замку, он надевает перчатки, настолько тоненькие, что, если сжать их в комок, этот комок окажется не больше грецкого ореха.
Мы входим в комнату с эркером, скудно обставленную кривобокими модернистскими стеллажами ядовито-фиолетовых тонов. Даже монитор компьютера здесь фиолетового цвета. Просторный рабочий стол завален бумагами и разнообразным хламом. На полу огромный черный ковер с изображением распятого Иисуса Христа — настолько яркое и реалистичное, что это первое, что сразу бросается в глаза, стоит мне переступить порог комнаты.
«На то и рассчитано», — думаю я, с интересом разглядывая Христа. У него нет привычной глазу повязки на чреслах, а гениталии вытканы с вызывающей тщательностью. Ко всему прочему, у Иисуса эрекция.
— Покойный Юрий Иванович был с прибабахом, — поясняет Олег, проследив за моим взглядом. — Это его кабинет. — Он подходит к стене, свободной от фиолетовых стеллажей, зато украшенной несколькими авангардистскими картинами.
Когда перед моим взором предстает маленькая никелированная дверца, я воспринимаю это как само собой разумеющееся. Окажись за картиной голая стенка, вот тогда бы я удивилась.
— Олег.
— Да? — звенит он ключами.
— Можно я задам один дурацкий вопрос?
— У этого самоуверенного дурака простой несгораемый шкаф, — презрительно хмыкает Олег. — Здесь нет даже кодового замка… Что ты хотела спросить?
— Весь вечер меня не оставляет ощущение, что мы здесь, в этом доме, шпилим какой-то дешевый боевичок. Там, где все можно сделать до элементарного просто, идем кружными путями, усложняем все в тысячи раз.
— Ты уже задавала мне этот вопрос, — спокойно замечает Олег, продолжая звенеть связкой ключей. — Помнишь, насчет того, что тех пятерых в бане было проще перестрелять из вольты? А помнишь, что тогда я сказал насчет декораций?
— Помню. Но когда я наблюдала за тем, как ты прячешься за колоннами, чтобы незаметно подкрасться к стояку со спины, у меня создалось впечатление, что это мальчишки играют в спецназ. Не проще ли было попросту встретить его во дворе и расстрелять в упор, как тех двоих у предбанника? Или дождаться, когда он войдет в дом?
— Хм… — Мне кажется, что Олег немного смущен. — Даже не знаю, сможешь ли ты понять меня, но попробую объяснить. У нас есть еще минут пять, так что, надеюсь, успею. И начну вот с чего. Так же, как ты с одной стороны Лариса, а с другой — Герда, так же и я. С одной стороны Олег, а с другой… Ну, у меня погоняло не столь звучное, каку тебя. «Гепатит». Может быть, слышала?
— Да, — ошарашенно замираю я. — На зоне про тебя рассказывали не раз.
— Так вот, милая девочка. Сразу предупреждаю: тому, что рассказывали, не верь. Ни единому слову. Это все лабуда. По зонам и крыткам развелось чересчур много сказочников. Хотя в каждой сказке есть доля правды. Слышала байку о том, что кенты порой добавляют к моему погонялу еще одну букву?
— «Гепатит "С"»? — с трудом выдавливаю я, не в силах поверить тому, что так свободно общаюсь с легендарным парашютистом, маравихером, киллером — этаким Робин Гудом российской глубинки. И он, секретный до мозга костей, осторожный — осторожнее не бывает, — вдруг так буднично обзывает себя перед самой обычной девчонкой, которую увидел впервые каких-то пять часов назад. Не верю!!! И сиплым голосом произношу: — «Ласковая смерть» [9] .