Не в пример мне и Гробу, не говоря уж о запертом в подполе Леониде, нашей затворнице хозяева соорудили прямо-таки королевское ложе. Двуспальное. Мягкое. Со свежим постельным бельем. Или они предполагали заранее, что Ангелине предстоит спать не одной?
«Скорее всего, им просто ее стало жалко», – решил я и, оставшись в одних трусах, просочился под одеяло. Ангелина пробормотала что-то несвязное и чуть пододвинулась к стенке, освобождая мне место. Как обычно, она спала на спине. Иногда постанывая. Изредка причмокивая губами во сне. Спящую Ангелину от Ангелины, пытающейся притвориться, что спит, я всегда мог отличить безошибочно.
Она спала.
А я лежал рядом…
Бревном. Как последний придурок. Как импотент.
…и совершенно не представлял, что делать дальше.
И не мог ответить сам себе на вопрос: «А какого, собственно, черта я здесь оказался? Мне что, недостаточно женщин, что приспичило лезть в постель к бывшей женушке?»
Я мечтаю найти в ней что-то особенное? Я надеюсь, что Леонид обучил ее новым любовным премудростям, и мне не терпится выяснить, каким же именно? Или я просто решил провести эксперимент над собой: что же я испытаю, занимаясь любовью с женщиной, которую ненавижу и которой приготовил страшную месть? А может, эксперимент над Ангелиной: сумеет ли она по истечении четырех с лишним лет опознать бывшего мужа в мужчине, нахально залезшим в темноте к ней в кровать? И вообще, не пошлет ли его сейчас на три буквы?
Нет, в том, что не пошлет, я не сомневался. «Слишком запугана, – подумал я. – И слишком обижена своим мужем. Мечтает хоть как-нибудь отомстить ему, и уже одно это, не считая ее постоянного сексуального голода, не позволит ей произнести: "Убирайся!"».
Лина снова что-то пробормотала во сне и закинула на меня ногу. Так, как делала это всегда. Так, как ей раньше нравилось. А еще она любила, чтобы ее голова покоилась у меня на плече.
Я осторожно, сантиметр за сантиметром, стараясь не зацепить Лине волосы, не сделать ей больно, не разбудить, просунул ей под голову руку. Она доверчиво прижалась ко мне…
И в этот момент я вспомнил!
Я вспомнил все. Время сместилось на несколько лет назад, и из прошлого возник легкий, казалось, давно забытый аромат тела моей жены, вернулись те ощущения, что я испытывал раньше, лежа с ней рядом. Я, как и когда-то – давным-давно, в той, прошлой, жизни, – почувствовал легкое возбуждение. Ощутил приятную тяжесть внизу живота. И испугался: «А должно ли быть так? Не наделаю ли я сейчас глупостей?»
Я чуть развернулся и коснулся губами ее щеки. Моя ладонь скользнула по ее телу поверх легкой шелковой блузочки. Спать Лина легла только в ней и в тоненьких трусиках, и сквозь невесомую ткань я отчетливо ощущал все изгибы ее стройного тела. Крепкие груди. Спелые виноградинки сосков. Плоский животик.
Я расстегнул нижнюю пуговицу на блузке. Еще одну, чуть повыше. И еще… Провел, чуть касаясь, тыльной стороной ладони по нежной горячей коже. От груди до резинки трусов. И опять вверх. И снова вниз.
Ангелина вздохнула. Ее дыхание участилось. Сделалось резче, прерывистее. Но она еще не проснулась. Она продолжала смотреть какие-то сны. Раньше мне очень нравилось будить ее таким образом. И раньше мне очень хотелось узнать, что ей снится, когда я так… Но сколько об этом ни спрашивал, она никогда мне не говорила.
Я слегка оттянул широкую резинку ее трусов, ощутил под ладонью выпуклую округлость лобка, нежный пушок покрывавших его волос. Чуть сдвинул руку подальше…
Ангелина еще раз вздохнула, шире раздвинула ноги. Ее левая рука протиснулась мне под мышку. А правой она распахнула на себе блузку и, повернувшись набок, крепко прижалась ко мне пылающей грудью. Ее мягкие волосы, смешавшись с горячим дыханием, щекотали мое лицо. Ее ладошка круговыми движениями яростно массировала мне спину.
«Проснулась, любимая женушка? – подумал я. – С добрым утром. Или что сейчас?.. Ах, сейчас ночь? А ни все ли равно, когда заниматься любовью? Тебе-то уж все равно – это точно. Всегда готова, как пионерка. Хоть ночью, хоть днем. Хоть в уютной постели, хоть на приеме у президента. Хоть с законным супругом, хоть с негром с Кокосовых островов… Нет, под потного негра ты, пожалуй, и не полезла бы. Но уж под меня – без вопросов».
Я вытащил руку у Ангелины из трусиков, провел скользкими пальцами ей по ноге.
– Ну-у-у… – недовольно простонала она. – Поласкай там… еще… – И решительно развернувшись, навалилась сверху, крепко вжалась в меня всем телом.
«Естественно, – ехидно заметил я про себя. – Первая фраза: "Поласкай там". А кроме нее с того момента, как пробудилась и обнаружила рядом с собой мужика, ни единого слова возражения или удивления. Ни одного движения против – все только "за". Ну, похотливая кошка! Интересно, догадаешься ли ты все-таки, кто я такой? А если догадаешься, что же произойдет?»
Ангелина обмусолила мне мочку уха, лизнула меня в шею… в нос… Нашла мои губы и просунула между них язычок. Я осторожно ответил, заботясь о том, как бы мой поцелуй не напомнил бывшей жене ее бывшего мужа. Пусть у нее будет поменьше шансов определить, кто же на самом деле скрывается под маской бандита Дениса.
Не отрываясь от Лининых губ, я нашел ее руку, расстегнул пуговку на рукаве… и на другом рукаве… Потянул на себя блузку, и она легко соскользнула с плеч моей бывшей жены.
– И трусы…
– Что?
– И трусы… – простонала она. – Сними с меня…
– Погоди. – Я перевернул Ангелину на спину. Провел губами по ее плечу, нашел глубокую ямку около шеи, которая всякий раз появлялась, когда жена напрягалась в любовной истоме. И которая мне когда-то так нравилась. Слегка куснул Лину в шейку, обхватил ладонью ее левую грудь. Чуть сжал двумя пальцами затвердевший сосок.
– Продолжай… поцелуй… хорошо…
В темноте я не видел, лишь ощущал, как Ангелина откинула назад голову, как раскинула в стороны руки, широко раздвинула ноги. И замерла на спине.
– Хорошо…
Я лизнул ее грудь, чуть царапнул сосок жесткой щетиной, за сутки образовавшейся у меня на щеке. И сместил лицо еще ниже к напряженному до каменной твердости животу. Лина выдавила из себя негромкий стон, всем телом подалась мне навстречу, выгнулась, чуть ли не встав на гимнастический мостик. Ее ладонь надавила мне на затылок…
– Ниже… Ну…
…Ее пальцы судорожно вцепились мне в волосы.
– Еще… Да…
Мой язык проник в глубокую впадинку ее пупка. Моя щетина царапала ее живот. Мое дыхание разбивалась об ее гладкую кожу. Ниже… И ниже… Я зацепил зубами резинку трусов. Оттянул ее вниз. Отпустил. Она с легким щелчком вернулась на место. А я уже целовал Лину в ногу, ощущая у себя под щекой мягкий бугорок лобка, пока еще прикрытого уже насквозь промокшими трусиками. Пока еще… Я подцепил их – на этот раз рукой, не зубами – и стянул до колен. И снова потерся щекой о лобок. И несильно дернул за волоски, ухватив их губами.