– Если бы ты только знала, сколько долгих лет я ждал, чтобы услышать от тебя зги слова, – прошептал он. – Ты была моей первой – и с тех пор единственной – любовью.
Сердце ее наполнилось радостью, такой большой, что трудно было перенести. Но что-то сдерживало ее. Она хотела бы верить ему. Но, но…
– Если бы ты любил меня девять лет назад, – сказала она нерешительно, – ты не причинил бы мне… не причинил бы мне такой боли.
Он вздохнул, отводя в сторону волосы с ее висков.
– Я полагаю, что слишком многого ждал от тебя, но я не знал, что тебе было всего шестнадцать лет. Если бы я знал это, то не стал бы просить тебя оставить отца и убежать со мной.
Уитни отодвинулась и уставилась на него.
– О чем ты говоришь? Ты меня никогда об этом не просил.
– Конечно же, просил. Я попросил экономку передать тебе записку. Я сказал ей, что это срочно.
Уитни покачала головой.
– Я больше не видела Эммы. Ее уже не было в доме, когда на следующее утро я спустилась вниз. Отец сказал, что ей нельзя было доверять.
Алекс зажмурился, как от боли, а потом снова открыл глаза.
– А я ждал и ждал рядом с конюшней всю следующую ночь. Но ты так и не пришла.
– Ох, Алекс, я бы пришла, если бы только знала, что нужна тебе. Я бы пошла за тобой на край земли… – Она замолчала. – Но… но ты ведь не мог меня ждать – во всяком случае, после того, как ты взял деньги у моего отца.
Он нахмурился.
– Какие деньги?
– Двадцать пять тысяч долларов. Деньги, которые ты потребовал за то, чтобы больше никогда со мной не встречаться…
– Что?!
Шок, который был в этом коротком единственном слове, будто взорвался и эхом отдался в комнате. Уитни посмотрела в глаза своему мужу и внезапно поняла, что в то давно минувшее лето случилось нечто большее, чем то, что произошло с ними, ужаснее, чем кто-либо из них мог вообразить.
– Алекс, – теперь уже она обхватила его лицо руками и заглянула в глаза, – мой отец сказал, что ты устроил все так, чтобы он застал тебя при попытке соблазнить меня той ночью.
– Господи Иисусе! И ты поверила ему?
– Ты же поверил тому, что я не хочу бежать с тобой?
Последовало молчание, и тогда Алекс взял ее руки в свои.
– Послушай меня, – сказал он яростно. – Я любил тебя. Вот почему я не мог овладеть тобой в конюшне – дьявол, я понимал, что ты заслуживаешь большего, нежели постель из сена. Я хотел, чтобы все было по-честному.
– О, Алекс…
– Я сказал твоему отцу, что хочу просить тебя стать моей женой. И он – он рассмеялся, Уитни. Он сказал, что ты просто играешь в игры, что ты не выйдешь замуж ни за кого, разве что за человека с луны. Он сказал, что, к несчастью, у тебя есть наклонности баловаться с прислугой…
– Это неправда! Ты должен был понять, что он лгал.
– Я не поверил ему – тогда. Но на следующую ночь, когда я ждал и ждал…
Уитни подняла лицо и прижала в поцелуе губы к его рту.
– О, любимый мой, – прошептала она. – Мы столько лет истратили впустую.
Алекс обнял ее крепче.
– Когда я узнал, что «Тернер Энтерпрайзиз» терпит крах, я сказал себе – вот шанс отомстить, и он был слишком сладок, чтобы упустить его. Но я пытался обмануть самого себя. Я просто ждал удобного случая встретиться с тобой снова – и понял это, как только увидел тебя.
– День; когда ты сделал мне предложение, был похож на сон, – сказала она тихо. – И потом, та неделя в Сан-Франциско, я была так счастлива, но затем, когда мы приехали в хижину на Тахоэ, я начала думать о… о причинах, по которым ты решил жениться на мне, и я понимала, что слишком люблю тебя, чтобы продолжать притворяться. Вот поэтому я наговорила тебе эти ужасные вещи о том, почему больше не хочу и не могу любить тебя.
Алекс вздохнул.
– Я думал, что ты меня ненавидишь. Я говорил себе, что мне нужно тебя отпустить, – и тогда оказалось, что ты беременна. Бог меня простит, но это была единственная возможность удержать тебя.
Уитни повернула к нему лицо, и они поцеловались. Когда поцелуй закончился, она коснулась рукой его щеки.
– Алекс? Твоя… твоя секретарша очень хорошенькая?
Алекс ухмыльнулся.
– Как же это понимать, миссис Барон, вы ревнуете?
– Просто скажи, так ли это?
– Да. И внуки ее думают точно так же. Брови Уитни поползли вверх.
– Ее внуки? – Улыбка заиграла на ее губах. – И в самом деле, – сказала она и рассмеялась, – внуки ее, да?
Алекс улыбнулся.
– Она говорит, что внуки – это замечательное открытие. – Он коснулся пальцем губ Уитни. – И если она права, может быть, появление маленького Барона-Тернера смягчит сердце Дж. Т.
Уитни вздохнула и обвила руками шею мужа.
– Ну, – сказала она мечтательно, – осталось разрешить только одну проблему.
Он широко улыбнулся.
– Какую?
– Ты перестанешь обращаться со мной так, будто я сделана из стекла. Мой доктор говорит, что мы – беременные дамы – очень стойкие пациенты.
Он кивнул.
– Я знаю, что перегибаю палку. Но я столько раз был близок к тому, что чуть было не потерял тебя…
Уитни улыбнулась.
– Ты никогда больше меня не потеряешь, любимый. Клянусь.
Алекс привлек ее к себе.
– Ну тогда, – сказал он тихо, – нам просто придется найти способ убедить меня, что ты не хрустальная ваза.
Ее руки погладили его затылок, и она поймала его губы своим ртом. Они целовались долго-долго, и когда наконец отодвинулись друг от друга, глаза Уитни сияли.
– Думаю, что знаю, как это сделать, – сказала она.
И она была права. Она знала.