– Твоей бабушке просто не доводилось встречаться с Всесильным мистером Маккенной.
– Вижу, ты не принадлежишь к числу его поклонниц.
– Верно: ни его деньги, ни внешность, ни то, что о нем пишут газеты, меня ничуть не впечатляет.
– Что касается внешности, только слепая не заметит, что парень чертовски красив. Что же до газет… Судя по тому, что я слышала, только в прошлом году Гриффин Маккенна выкупил и поставил на ноги немало фирм, находившихся на грани банкротства.
– Отлично. Теперь и ты поешь ему дифирамбы. Все это ерунда. Маккена просто разбойник.
– Скажи, он до сих пор носит галстуки бабочкой?
– Кто, Маккенна? – Дана изумленно уставилась на подругу.
– Да нет, Артур. Кто-то должен наконец сказать ему, что такое уже не в моде.
– Мне кажется, галстук-бабочка подчеркивает его индивидуальность, – вступилась Дана. – И потом, я говорю о Маккенне, и, пожалуйста, не надо рассказывать мне, скольких людей он спас от безработицы. Истинная цель его жизни в том, чтобы положить на свой банковский счет побольше миллионов…
– Боже мой, да неужто? Выходит, для него и смерть – слишком легкое наказание.
– …и затащить в свой гарем как можно больше женщин.
– Ты ведь только что сказала, что тебе нет дела до его похождений.
– Никакого. Просто его отношение к женщинам проявляется даже на работе.
– Вот это да! Неужели, – взволнованно зашептала Джинни, – он начал увиваться за тобой?
– Ха!
– Это значит “да” или “нет”?
– Это значит, хотела бы я, чтобы так оно и было. – Глаза Даны яростно вспыхнули. – Тогда я хотя бы имела право подать на него в суд. Свинья. Женщина для него – все равно что вещь.
– Ты же сказала, что он не пытался за тобой ухаживать, – недоуменно проговорила Джинни.
– Не пытался, но все равно.
– Надо же, какая незадача, – проворковала в ответ Джинни.
– Восседает как император на троне, кивает с умным видом и при этом даже не слушает меня, потому что уверен, что я не могу сказать ничего достойного его внимания. Ну как же, ведь я женщина! Он ясно дал мне это понять!
– И когда же? – нахмурилась Джинни.
– На прошлой неделе. А также пару минут назад. Я дважды говорила с ним, и все впустую. – Дана взволнованно шагала по уборной. – Он не слушал меня, Джинни, говорил со мной покровительственным тоном. А когда понял, что это не действует, прямо заявил, что мне следует поискать другую работу, если меня чем-то не устраивает эта.
– Ого. Это уже угроза.
– И как ты думаешь, почему?
– Наверное, потому что…
– Потому что я осмелилась говорить с ним на равных. Потому что он обнаружил, что я вовсе не безмозглая куколка, которую, как он думал, можно дергать за ниточки.
– По-моему, у кукол нет ниток, – осторожно поправила Джинни. – Это у марионеток…
– Это метафора, – сердито сказала Дана.
– Послушай, а тебе не кажется, что ты несколько перебираешь?
– Ошибаешься. По милости моего босса у нас серьезные проблемы с новой программой. Дейв доведет нас до беды.
– Ты шутишь?
– Нисколько. Он пьет. Конечно, не так, чтобы совсем лыка не вязал, но иногда бывает пьян настолько, что не разбирает записей на мониторе.
– Но… Кто-нибудь наверняка бы заметил.
– Вот я и заметила.
– И сказала ему?
– Разумеется. – И что он?
– Стал все отрицать. Сказал, что мне все равно никто не поверит. Что он человек влиятельный. У него большой опыт. А мне теперь приходится исправлять его ошибки и одновременно делать еще и свою работу, и в результате все кувырком.
– Черт возьми. – Джинни закусила губу. – Тебе не позавидуешь. Но тогда ты просто обязана поговорить с Маккенной. Конечно, ругать Дейва не слишком красиво, но…
– Я уже была у него! – яростно воскликнула Дана. – Я же тебе об этом и толкую!
– Ты сказала ему, что Дейв пьет?
– Нет. Он в жизни бы мне не поверил. Но я сообщила, что у нас неполадки с программой.
– Ну а он?
– Ответил, что в курсе, и что Дейв винит во всем меня, и что он понимает, как я расстроена из-за того, что меня не повысили в должности. – Глаза Даны яростно сверкнули. – И прежде чем посоветовать мне поискать другое место, похвалил за то, что я так деликатно жалуюсь.
Дверь распахнулась. Лицо уборщика Чарли расплылось в улыбке при виде молодых женщин. В руках он держал ведро и тряпку.
– С добрым утречком, барышни. Простите, что помешал. Я стучал, но вы, верно, не расслышали.
– Ничего страшного. – Джинни метнула предупредительный взгляд на Дану. – Мы уже собирались уходить.
– Девичьи дела, да? – Старик улыбался во весь рот. – И прихорашивались тоже? Ну, милые, могу заверить, что в этом нет нужды. Вы, юные леди, просто красавицы.
– Неужели? – холодно произнесла Дана. – И что бы мы, девочки, делали без вашего мужского одобрения?
Чарли, не ведая, в какую попался ловушку, широко улыбнулся.
– А разве не так?
– Я вам вот что скажу. – Дана решительно двинулась к старику. Улыбка померкла на лице Чарли, и он испуганно прижался к стене. – Мы вам не девчонки. И никакие не барышни. Мы – женщины. Что до одобрения со стороны мужчин…
Схватив подругу за руку, Джинни потащила ее вон из уборной. Уже в дверях она обернулась, виновато улыбаясь Чарли:
– Вы тут ни при чем, просто она расстроена.
– Ничего подобного. – Дана резко развернулась. – Мне надоело делать вид, что меня нужно гладить по головке, словно я… какой-то пудель!
Чарли переводил изумленный взгляд с одной на другую.
– Я и не думал говорить что-то плохое о пуделях, мисс.
– Ради Бога!! Я вовсе… При чем здесь собаки? Я хотела… – Дана в сердцах вскинула руки и стремительно вышла вон.
Несколько минут спустя Чарли стоял в кабинете Гриффина Маккенны, недоуменно сдвинув свои кустистые белые брови.
– И вот, значит, вхожу я, хотел прибрать в женской, значит, уборной, и вдруг юная леди кричит, будто я оскорбил ее собаку. Но скажите, сэр, разве я мог? Я ведь люблю собак. У нее, говорит, пудель… Ох, не нравятся мне эти крошки. Все время тявкают, понимаете?
Маккенна задумчиво кивнул. Мысли его были далеко. Он думал о завтрашнем съезде в Майами, о том, как с помощью новой программы поставить “Дейта байтс” на ноги. А еще о том, как женщина такой редкой красоты может быть абсолютно несносной?
Гриффин нахмурился. Чего ради он все время думает о ней? Дана красива, что правда, то правда, но она же настоящая мегера! Хоть бы раз в жизни признала, что не во всем разбирается лучше других, и молча делала свое дело!