— Языческие?
— Даю вам полчаса на то, чтобы собраться.
— Нет. Я не могу. Я уезжаю…
— Нет, вы остаетесь.
— Но…
Он подошел к ней вплотную и сжал ее лицо руками. Это было в первый раз, когда он прикоснулся к ней после той ночи в саду, и прикосновение его рук подействовало на Викторию точно удар током. Рорк, похоже, тоже почувствовал это, судя по тому, как он взглянул на нее.
— Вы действительно хотите покинуть меня? — спросил он ласково.
— Я должна.
Ее ответ, произнесенный шепотом, был заглушен касанием его губ. Поначалу его поцелуй был мягким, но затем стал более настойчивым. Рорк сдавил ее в своих объятиях так, словно и в самом деле не хотел отпускать. У Виктории внезапно закружилась голова. Наконец он с сожалением оторвался от ее губ.
— Скажите мне, что вы по-прежнему хотите уехать, — проговорил он, — и я прямо сейчас вызову вертолет.
Как она могла сказать ему это, если он смотрел на нее такими глазами? Торжествующая улыбка разлилась по его лицу.
— Значит, нет, — сказал он, проведя кончиками пальцев по ее разгоряченным щекам вниз, к бьющейся на шее жилке. — Я так и думал.
К тому времени, когда Виктория обрела способность говорить, Рорк уже ушел.
Большая кроваво-красная луна почти касалась черной поверхности моря. Оранжевые отблески огня плясали в ночи, бросая жутковатые блики на мужчин и женщин, собравшихся вокруг костра.
Виктория слегка поежилась и прижалась к широкой груди Рорка, стоявшего сзади и обнимавшего ее за плечи.
— Они знают, что мы здесь? — шепотом спросила она.
Рорк улыбнулся.
— Конечно. Они сами нас пригласили.
— А это что такое? — Она кивнула на плоский валун, на котором стояли свечи, лежали цветы и еще какие-то предметы, названия которых она не знала.
— Алтарь. — Он наклонился к ней так близко, что его губы почти касались ее уха. — Это все вещи, связанные с культом Лоа, которого они будут чтить этой ночью.
Она удивленно взглянула на него.
— Лоа?
— Главное божество. У местных племен существует целый пантеон богов, духов природы, как добрых, так и злых.
Виктория снова вздрогнула.
— Но они не собираются приносить жертвы?
Рорк отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он твердо. — Здесь, на острове, этот обычай не распространен.
— Чем же они будут заниматься тогда?
— Плясать. Ради этого все они и собрались сегодня ночью. Видите, это их жрец. Он намерен совершить приношения Лоа.
— Вы сказали, что не будет никаких жертвоприношений.
Он улыбнулся.
— Жертв не будет, не беспокойтесь.
Жрец склонился над огнем и что-то плеснул в него. Светло-синее пламя взметнулось вверх и тут же угасло.
— Это ром, — прошептал Рорк, — для бога Легбы. Сейчас жрец благословит барабаны. Вон они стоят около алтаря. Видите?
Виктория кивнула. Она видела, как жрец слегка ударил по каждому барабану, окропляя его ромом. Несколько мужчин выступили вперед, взяли барабаны и, выстроившись в неровную линию позади жреца, трижды обошли вокруг алтаря.
— Что они делают сейчас?
— Благословляют барабаны, я думаю. Сейчас начнется. Женщины идут в освещенный круг, а вот и мужчины.
Барабанщики уселись на песке вокруг костра.
Ритмичный стук разнесся в ночи, и один за другим участники церемонии начали приплясывать. Сначала едва заметно, потом все быстрей и быстрей. Бой барабанов становился все громче, все темпераментней, а движения танцоров все экстатичнее.
Вдруг одна из женщин откинула назад голову; ее черты были искажены, она закричала, словно от боли; потом упала на песок, извиваясь в конвульсиях.
Виктория крепче сжала руку Рорка.
— Что с ней происходит?
— Она одержима каким-то духом. Он вселился в нее.
— Может быть, ей надо помочь?
Рорк мягко рассмеялся и отвел Викторию подальше в тень.
— Нет. Все в порядке. Тория. Это как раз то, чего они хотят.
Виктория удивленно подняла брови.
— Ей хочется так визжать и корчиться на песке?
— Она жаждет очищения. — Рорк положил на плечо Виктории руку и повернул к себе. — А может, хочет воздать благодарность своему богу или попросить у него таким способом удачи — это может означать что угодно. — В мягком свете луны Виктория видела, как неожиданно сжались его губы. — Она хочет изменить то, что было, Тория, и сделать лучшим то, что придет. Все этого хотят, в сущности.
Молодая женщина вздохнула.
— О да, — сказала она, покачав головой. — Но в реальном мире, увы, все иначе. Вы можете изменить прошлое не больше, чем прочесть будущее.
Рука Рорка скользнула к ее талии.
— Но можно отбросить прочь это прошлое, — сказал он.
— Нет. — Ее голос был тихим. — Что сделано, то сделано, и это часть нашей жизни.
— Тогда, быть может, надо примириться с ним.
Виктория заглянула ему в лицо.
— А вы бы смогли?
— Да, — ответил он, — если удастся найти способ.
Уж не о своем ли неудавшемся браке он говорит? — подумала она неожиданно. Виктория хотела спросить у него, узнать, наконец, есть ли бывшей жене место в его жизни, мыслях. Однако имела ли она право спрашивать Рорка о его прошлом, когда сама не могла — не осмеливалась — рассказать о своем собственном?
Она отчего-то вздрогнула, и Рорк заботливо прижал ее к себе.
— Тория? Вам холодно?
Она покачала головой.
— Нет, — прошептала она. — Я только подумала, что эти люди, собравшиеся вокруг костра, сейчас, должно быть, спрашивают богов о своей судьбе.
Рорк кивнул.
— Они устремлены сейчас к чудесному, к несбыточному, — сказал он негромко. Его руки скользнули к ее подбородку и приподняли ее лицо. — Для этого и существует подобная ночь, Тория. Это ночь несбыточного, ночь чудес.
Он медленно склонился к ней, глядя в ее глаза.
— Виктория…
Он прошептал ее имя и прикоснулся своими губами к ее губам.
Короткой вспышкой промелькнули в голове воспоминания о той ужасной ночи с Крейгом, и Виктория непроизвольно напряглась. Но Рорк крепко сжал ее в своих объятьях, и она тут же отбросила прочь все мысли о Крейге.
Застонав, она обвила его шею руками. Голова ее запрокинулась, открыв шею и подбородок для его ласк.