Коул и Питер неотрывно смотрели друг на друга. Две пары широко раскрытых зеленых глаз. Два приоткрытых от удивления рта. Коул и его миниатюрная копия не сводили глаз друг с друга.
Фейт перевела дыхание и напомнила себе, что отец Питера – Тед. Коул был далеко, его вообще следовало забыть.
Питер первым обрел дар речи:
– Мам? Он что, правда мой дядя?
Фейт засмеялась так естественно, что, право же, небесам следовало поразить ее на месте за такое притворство.
– Ну конечно, – беззаботно ответила она. – Это действительно твой дядя.
Питер задумчиво молчал, словно не мог решить, хорошая это новость или плохая. Фейт затаила дыхание. По лицу Коула трудно было что-то понять, но он смотрел на Питера как зачарованный. О чем он думал? Что ему виделось? Ах, только бы он не заподозрил правду! Тед как-то упомянул, что мальчик очень похож на Коула. Фейт тогда упрямо отказалась это признать, но Тед оказался прав.
– Почему ты мне о нем не рассказывала?
– Ну, возможно, я и правда не упоминала... Я не думала...
– Да. – голос Коула прозвучал натянуто. – Похоже, и правда не упоминала.
Как он поступит? Проигнорирует Питера? Пройдет мимо него как мимо пустого места?
Коул сделал несколько шагов и остановился прямо напротив ребенка.
– Привет, – сказал он.
Питеру это, кажется, пришлось по душе. Покосившись на мать, а затем на Коула, он застенчиво ответил:
– Привет.
Коул немного помолчал, потом присел и протянул мальчику руку.
– Я – Коул.
Питер немного поколебался, потом вложил руку в ладонь Коула, и знакомство состоялось.
– Сколько тебе лет, Пит?
Фейт наконец овладела собой и нашла в себе силы поправить:
– Питер.
Две пары зеленых глаз обратились к ней, одни с удивлением, другие – с затаенной злостью.
– Его имя...
– Питер, – подтвердил мальчик. – Но ребята иногда зовут меня «Пит».
Еще одна ложь во спасение. Фейт хорошо знала, что у Питера не было ни друзей, ни уличного имени.
Мальчик и мужчина улыбнулись друг другу.
– Тогда пусть будет Пит, – заключил Коул. – Так сколько же тебе лет, Пит?
– Пока восемь.
– Восемь, – автоматически повторил Коул. Теперь ему все было ясно. Он просто не понял Джергена: он-то думал, что Фейт только притворилась беременной, но это случилось на самом деле. А Тед никогда бы не бросил своего ребенка. Что ж, брат поступил правильно.
– Восемь, – снова повторил он, стараясь не выдать охватившего его бешенства.
– Эй, а тебе сколько?
Коул снова взглянул на мальчика и подумал, что ведь не так уж важно, кто его мать. Он плоть от плоти Камеронов, плоть от плоти его брата.
– Кажется, мне чуть побольше.
Значит, не успел он уехать, как она уже забеременела от его брата.
– Почему я о тебе ничего не слышал? – опять полюбопытствовал Питер.
Фейт решилась наконец вставить слово. Она просто не могла больше стоять и молчать.
– Так вышло, – сказала Фейт и запнулась, столкнувшись взглядом с сыном. – Я хотела сказать, что... зато получился сюрприз.
Коул медленно выпрямился.
– Я тоже хотел бы об этом кое-что услышать.
– Коул... Я понимаю, у тебя есть вопросы...
– У меня? Ни одного. Любой человек с каплей мозгов сумеет и сам найти ответ на каждый вопрос. – Коул немного помолчал. – Я попросил Теда беречь тебя. Лучше бы я посоветовал ему поберечь себя.
– Ты попросил?.. Пожалуйста, давай не будем врать друг другу после стольких лет! После той ночи ты меньше всего думал обо мне!
– После какой ночи?
Фейт не ответила, ведь рядом стоял Питер. Она наклонилась и, хотя мальчик был уже слишком велик, обняла его и подняла на руки.
– Мам, поставь меня обратно, я же не маленький!
– Сейчас, только обними меня, пожалуйста. Ну вот. – Фейт поставила сына на ноги и взъерошила ему волосы. – Знаешь, мы ведь так и не поехали за гамбургерами. Я опоздала, потому что...
– Может, сначала оденешься? – напомнил Коул. Это было неприятно, но Фейт сделала вид, что ей все равно.
– Сейчас натяну джинсы и майку, и мы поедем в город.
– Элис уже купила мне гамбургер, – возразил Питер.
Фейт растерянно кивнула.
– Мы можем поесть мороженого...
– Мам, сейчас же почти ужин!
– Разве? – Фейт окончательно растерялась: действительно, с утра прошла уже целая вечность, но Фейт было не до того. Что же делать? – Мы все равно поедем в город. Купим жареных цыплят и видеокассету и устроим отличный ужин.
Это звучало беспомощно, но Фейт нужно было любой ценой избавиться от Коула и его странного взгляда.
Питер посмотрел на нее.
– Звучит забавно. – Он перевел взгляд на Коула и улыбнулся. – Ты хоть что-нибудь понимаешь? Я – нет. Еще с утра у меня не было никакого дяди.
– У меня тоже не было племянника. С утра. Так что мы квиты.
– А ты чей брат, мамин или папин? Ведь дядя – это брат кого-то из них. Так?
– Питер, – перебила Фейт, – ты бы начал собираться...
– Ты прав, Пит. Я брат твоего отца.
– А. – Лицо Питера стало печальным и торжественным. – Он умер. Ты уже слышал?
– Да. – Коул сжал губы. – Да, я знаю.
– Так ты поэтому приехал? Потому что умер отец? Чтобы позаботиться о нас с мамой?
– Питер! – строго сказала Фейт. – Нельзя задавать так много вопросов!
– Незнакомым людям нельзя, – возразил Коул. – Но я его родня... Хотя ты и скрывала это от меня.
– Пожалуйста, – она бросила на него умоляющий взгляд. – Не будем говорить об этом сейчас!
– Не будем. Но ручаюсь, позже мы об этом поговорим.
– О чем? Если ты хочешь остаться здесь и... Питер, – Фейт с трудом изобразила улыбку, – ты едешь со мной или нет?
– Ну конечно! – И Питер снова повернулся к Коулу. – А как мне тебя называть? Коул или дядя Коул?
– Сойдет и просто Коул.
– Чудесно, – жизнерадостно заключила Фейт. – Просто чудесно, что вы двое встретились. Нехорошо задерживать Коула, у него дела. Ты ведь собирался уходить, когда...
– Да, – задумчиво подтвердил Коул. – Я как раз собирался посмотреть, продают ли еще жареных цыплят на Главной улице. Когда вы обсуждали свои планы на вечер, я понял, что все еще продают.