- Убью!!! - заорал, скорее, для того, чтобы разозлить самого себя. Хотя, даже кричать в данной ситуации было неосмотрительно. Но какая может быть, на фиг, осмотрительность, когда тебя запросто собираются прикончить!
Махнув острым лезвием, Таганка зацепил противника за рукав куртки, распоров его.
Видно, нервы у того сдали. Позабыв о предосторожностях, он безоглядно кинулся вперед.
Сам не зная почему, Андрей не выставил перед ним нож и не вскрыл брюхо придурку. Просто, резко шагнув вперед, засадил ему согнутым локтем в голову, добавив мощи поворотом корпуса.
Неизвестный рухнул, как подкошенный. А Таганцев навалился сверху и приставил к его горлу нож.
- Конец тебе, гнида! - прорычал остервенело и… обалдел.
Острие его ножа было приставлено к горлу… Насти.
- Ты?! - больше он ничего пока произнести не мог.
- Убивай, - тяжело дыша, проговорила женщина.
- Настя… - выдохнул Андрей.
- Убивай, - холодно и безразлично повторила она. - Или я убью тебя.
Таганка не заметил, что в темноте она нащупала рукой его пистолет за поясом и резко выдернула его. Теперь вороненый ствол «Макарова» упирался в его живот.
- Ну же! - она, ничего уже не боясь, крикнула во все горло. - Режь, Таганцев!!!
И тут, подбежавший наконец-то Кнут, со всего маху ударил Настю, лежащую под Таганкой на спине, носком ботинка прямо в лицо. Она, не успев выстрелить, а может, просто не захотев этого делать, потеряла сознание.
- Оба-на! - удивленно воскликнул Лопатин, рассмотрев ее лицо, вымазанное в крови. - Баба! Нет, ты понял, да?! Ты гляди, сука какая!
- Она - не сука… - с трудом поднимаясь, произнес Андрей.
- Ха! А кто же она?! - Лопатин поддержал его под локоть.
- Она - моя жена…
- Ты че?! - во взгляде Сереги промелькнул даже испуг - не сошел ли Таганка с ума? - Эй, бригадир, с тобой все в порядке?
- Подними ее, - приказал Таганцев. - Уходим.
Кнут взвалил обмякшее тело Насти себе на шею и быстро побежал к джипу, оставленному в стороне. Таганцев бежал рядом и придерживал женщину, чтобы Лопатин не уронил ее.
Свалив пленницу на заднее сиденье, они перемотали ее запястья скотчем. И тем же скотчем на всякий случай заклеили рот.
- Гони из города! - скомандовал Андрей.
Как ни странно, до Карельского перешейка они добрались без приключений, потратив, правда, на дорогу всю ночь. Тусклое и ленивое осеннее солнце уже поднялось над вершинами деревьев, как бы делая одолжение тем, кто в его свете нуждался, и приберегая настоящее тепло уже для будущего лета.
«Лэндровер Дефендер» остановился у затерянной в лесах егерской избушки.
Всю дорогу Настя, плененная Кнутом и Таганкой, находилась на заднем сиденье. И даже придя в себя, не проронила ни звука. Андрей, расположившийся в пути рядом с водителем, также ни разу не обернулся в ее сторону, как будто ее в машине вовсе не было.
Выйдя из джипа, Таганцев посмотрел пустыми глазами на Кнута и коротко бросил:
- Тащи ее в хату.
Не деликатничая, Лопатин выволок Настю наружу, словно мешок с картошкой и грубо подтолкнул в спину.
- Пошла!
В горницу вошли втроем.
Женька Усольцев, находящийся здесь, увидев, что вошли свои, опустил в пол ствол автомата и улыбнулся.
- Здорово, пацаны! - автомат повесил на гвоздь в стене.
Чернокожая Мэри-Маша прижала ладони к щекам.
- Ой, мальчики! А кто это?! - она испуганно глядела на избитое Настино лицо.
- Сгинь! - рявкнул на нее Лопатин.
Повторять не пришлось. Девчушка со скоростью ошалелой мыши взлетела на чердак и притихла там.
Настю усадили на широкую дубовую лавку. Сами сели напротив.
Таганка сам сорвал с ее губ скотч. Женщина от резкой боли вскрикнула, но тут же крепко сжала зубы. Освобождать ей руки, скованные прочной клейкой лентой, не торопились.
- Говори, - приказал Таганцев. - Все говори, как есть. И - не шути со мной.
- Расскажу, Андрей, - устало произнесла она, выдержав небольшую паузу. - Только не перебивай меня. И не задавай глупых вопросов…
История, изложенная Настей, потрясала.
Серега Лопатин, слушая, скрипел от негодования зубами, то и дело сжимая кулаки. Одну за другой курил сигареты. Бросал на Таганцева красноречивые взгляды. То и дело вскакивал со своего места и принимался расхаживать по горнице.
Женька Усольцев удивленно таращил на молодую женщину глаза. Невпопад подхихикивал, думая, наверное, что та безудержно фантазирует. Не веря услышанному, мотал рыжей своей головой.
Таганцев оставался внешне спокойным.
А она поведала обо всем с самого начала. С их первой встречи в Москве, на Садовом кольце, когда джип «Чероки», на котором ехал Таганка, врезался в Настин автомобиль. Сомневаться в том, что авария была подстроена, уже не приходилось.
Получалось, что с того самого дня к Андрею Таганцеву, бежавшему из колымских лагерей и легализовавшемуся в Москве, был приставлен кадровый сотрудник госбезопасности - лейтенант Анастасия Рубинова. И Таганка, влюбленный по уши, и не подозревал, что комитетчикам известен каждый его шаг, что вся деятельность соболевской бригады просвечена чекистами, как рентгеном.
Зато теперь становилось совершенно объяснимо то, каким это образом рядовой бандит Андрюха Таганцев стремительно взлетел к самой вершине криминальной иерархической лестницы, почему так гладко шел его бизнес и кому взбрело в голову сделать его мэром сибирского городка Иртинска.
Таганка ничем не выдал своего волнения даже тогда, когда Настя сообщила что Рыбин - никакой не ее отец, а такой же точно офицер ФСБ. Продавшийся, правда, вместе с Харитоновым высоким кремлевским чинам, решившим в те годы совершить ни больше ни меньше, а государственный переворот в чистом виде. Одна только неувязочка вышла - сорвал Таганцев все планы заговорщиков.
А губернатора края жаль. Хорошим был парнем Виктор Погодин…
- Да - это я убила его, - рассказывала Настя. - Но я должна была его убить, потому что выполняла приказ и не могла поступить иначе.
- Понятно, - впервые за несколько минувших часов заговорил Таганцев. - А сегодня ночью ты снова должна была выполнить приказ и - убить меня?
- В общем, да, - без обиняков ответила женщина. Но в голосе ее не было ни жестокости, ни, впрочем, раскаяния. В каждом слове буквально физически ощущалась какая-то звенящая пустота и даже отрешенность. - Да, - продолжила она. - Мне приказано убить тебя. Но я… не смогла этого сделать.
- Почему? - без каких-либо эмоций спросил Таганцев, словно речь шла не о нем самом, а о каком-то человеке, вовсе незнакомом.