— О, вейз мир! — горестно запричитал Гробман, раскачиваясь. — Какая черная неблагодарность, теперь вы видите, что бедный Зяма абсолютно ни при чем…
— Ладно, пошел отсюда! — прикрикнул на него Боровик и, не оглядываясь, быстро зашагал в сторону Выборгского шоссе, пряча на ходу пистолет во внутренний карман пиджака.
Добравшись до машины, он достал мобильник и быстро набрал номер.
— Рома, ты на месте, в бунгало? С вами все в порядке? Плохо дело, Рома, Арбуз в капкане, и мы теперь без него остались. Надеюсь, временно. Жди, скоро буду.
* * *
Ну всё, скорее к Роману, время не ждет.
Боровик протянул было руку к замку зажигания, однако тут же отдернул ее и хлопнул себя ладонью по лбу.
А куда, собственно говоря, ехать-то? Когда провожали Рому с Лизой, Арбуз объяснял Боровику, как до их укрытия добраться, даже чертил на бумажке какую-то схему — да вот беда, осталась бумажка в офисе, никто ведь не думал, что с Арбузом такое может приключиться… Да и выпито, между прочим, было немало. Так что и сам Рома в деле его поисков наверняка не помощник, тем более что отвозили их туда ночью.
А Карельский перешеек большой, размером аккурат с пресловутую Чечню, между прочим. Интересно представить себе пятнадцатилетнюю партизанскую войну на Карельском перешейке, с неуловимыми полчищами боевиков — так, ради любопытства…
Тьфу! Ну и что дальше?
— Мудак! — Боровик хлопнул себя по лбу. — Совсем нюх потерял, майор! А Тюря на что? Пришла пора окончательно сраститься с уголовным элементом!
Тюря подобрал Боровика на выезде из города, «копейку» они бросили на ближайшей бензоколонке и продолжили путь на черном «Лексусе», на котором приехал Тюря. После сорокаминутной гонки по Выборгскому шоссе слева между сосен показалось большое озеро.
— Глубокое называется! — объявил Тюря и вывернул руль.
«Лексус» запрыгал по ухабам и покатил по проселку, ведущему вдоль берега. Они обогнули озеро с севера и начали было потихоньку удаляться от берега, как вдруг Тюря решительно свернул на совсем уж незаметную какую-то одноколейную тропку и углубился в заросли прибрежного подлеска.
Через пару сотен метров одноколейная тропка вдруг превратилась во вполне приличную асфальтированную дорогу, которая сначала нырнула в заболоченную низину, а потом вдруг вывела их на высокий берег, поросший могучими корабельными соснами и спускающийся гранитными уступами к узкому песчаному пляжу.
Тюря притормозил.
— Ого! — оценил размеры озера Боровик, убедившись, что противоположный берег его теряется в вечерней дымке.
— Здоровое, — подтвердил Тюря, — оно вроде теннисной ракетки, здесь широкая часть, а на юге как бы ручка. Там Староселье, лагеря всякие пионерские бывшие, пляжи, а здесь пусто, как у Робинзона Крузо за пазухой. Вообще никого не бывает, и дорог никаких нет, только наша. Болота кругом.
— Ну и где схрон ваш?
— Схронов не держим. Туристическая база «Уют»!
Тюря показал рукой вперед.
Там высокий берег расступался, открывая путь для впадающей в озеро речушки. В небольшой узкой долине виднелись выстроившиеся вдоль кромки воды аккуратные приземистые коттеджи, выкрашенные неприметной зеленой краской. Прямо напротив устья речушки уходила на юг гряда мелких скалистых островов, которую замыкал остров побольше, покрытый густым лесом.
Оценив диспозицию, Боровик отметил про себя, что сделай он сейчас десяток шагов назад, и коттеджи тут же скроются из виду, как будто их и не бывало. Да и с озера туристическую базу «Уют», похоже, не углядеть — острова закрывают.
— Тут еще и телекамеры, и на подъезде, и на островах, — угадал ход его мыслей Тюря, — и тросы с руку толщиной между островами под водой пущены, чтобы не заплывал кто не надо по глупости. А на том острове, который самый большой, он Стерегущий называется, отдельная резиденция для особо нуждающихся в уединенном отдыхе. Там, кстати, Чернов отсиживался, Михаил Александрович сказал туда его определить.
— А Рома с Лизой?
— Они здесь, на берегу, — рассмеялся Тюря. — Прошу, господин-товарищ майор.
«Лексус» неторопливо сполз с высокого берега, обогнул двухметровый покрытый камуфляжными пятнами забор из бетонных плит, который Боровик издали даже и не заметил, и миновал некое подобие КПП с гостеприимно раскрытыми стальными воротами. На крыльце ближайшего к озеру коттеджа тут же показался встревоженный Роман, бережно придерживающий за плечи Лизу.
— Что, Саня, покой нам только снится? — спросил он Боровика, пожимая ему руку.
— Похоже на то. Пошли, думу будем думать.
Однако думать долго не пришлось.
Едва они расположились вокруг уютно потрескивающего сухими березовыми дровами камина и Боровик в двух словах рассказал о том, что случилось с Арбузом, как раздался стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, вошел явно взволнованный Тюря.
— Извините, конечно, но тут новая бодяга, — Тюря показал на свой мобильник. — Звонит браток, которого я оставил портсигар Михаила Александровича слушать. Гляньте-ка, чего он там записал… Давай, Череп!
Тюря протянул мобильник Роману. Тот некоторое время молча слушал, потом попросил повторить и передал трубку Боровику.
— Н-да, — протянул Боровик, когда запись закончилась, — вот тебе, бабушка, и Юрьев день…
Роман, Боровик и Тюря переглянулись, Лиза непонимающе посмотрела на них.
— Началось, Лиза, — нарушил молчание Роман, — причем все сразу. В дополнение к Мишиным несчастьям еще и «Воля народа» зашевелилась, ровно через четыре дня в Новосибирск прибывает поезд их поганый, ну, помнишь, мы обсуждали… Там на поезд подсадят врачей всех этих, добровольцев, и заграничных, и наших, которые ни сном ни духом не знают о том, что вакцину давно подменили! В Новосибирске аэропорт худо-бедно международный, получше, чем в Хабаровске, так их туда сразу и доставят всех скопом, вместе с журналистами. А потом сразу на первую зону, под Листвянку…
— Господи, ну неужели ничего нельзя исправить? — всплеснула Лиза руками. — Ведь пока они доедут до Новосибирска, еще есть время хоть что-то исправить, разоблачить их как-нибудь, что ли!
Потупившийся было Боровик поднял глаза:
— Подождите-ка, подождите! Выходит, что на всем перегоне от Хабаровска до Новосибирска на поезде будет только команда этой «Воли народа».
— Ну? — спросил Роман.
— А это почти двое суток по тайге, только сопки кругом, да один полустанок паршивый на сотню километров. А ну как под откос его?
Роман усмехнулся.
— Ты, Саня, не иначе, как в детстве книжек про белорусских партизан начитался, про рельсовую войну. Я когда узнал про этот поезд, так сам с ходу предложил Мишке его захватить, но ведь и в самом деле глупость все это.