– Нет, – признался Таранов.
– То-то, друг мой.
Таранов снова подумал, что психолог прав: ситуация совершенно бредовая. Они сидят, мирно беседуют, пьют виски… Он шел сюда, чтобы отомстить, но вместо этого сидит и пьет с женщиной, которая убила Светлану.
– То-то, друг мой… Ну, давай выпьем. За здоровье не предлагаю, а вот за удачу… за удачу – вполне. Одному из нас она сегодня улыбнется. А уж другому – нет. За удачу!
Они сделали по глотку… Александр смотрел на них большими глазами. Ирина сняла и бросила на столик шляпку потом подняла вверх ногу помахала ею в воздухе и сказала:
– Жаль, но туфлишки тоже придется снять.
– Идиотка! – крикнул Александр. Ирина рассмеялась и сняла туфли. Таранов кашлянул и сказал:
– Амазонка. – Что?
– У меня вполне современный автоматический шпалер и двадцать девятимиллиметровых патронов… А у тебя старый револьвер и всего семь патронов калибром «семь, шестьдесят две».
– Ну и что? – беззаботно спросила Ирина. Она надевала старые, разношенные кроссовки.
– Шансы не равны.
Ирина заправила концы шнурков внутрь обуви, подняла глаза на Таранова и сказала:
– Конечно, не равны… Если боишься – откажись. Таранов на секунду онемел, потом бросил:
– Пошли. Нечего кота за хвост тянуть.
Они одновременно встали и двинулись к двери. В дверях Иван галантно пропустил даму вперед. Она сказала: мерси.
– Идиоты, – пробормотал им вслед психолог. – Идиоты!
Он налил себе полбокала виски, быстро выпил.
* * *
Над лесом трепетал рассвет. Край неба на востоке был розов, и пели какие-то птички. Ночь была довольно прохладной, на дорожке и на траве блестела роса.
– Тебе – туда, – Амазонка взмахнула рукой с зажатым в ней наганом. – А я займу угол по диагонали. Через три минуты начнем.
Иван несколько секунд вглядывался в ее лицо, потом повернулся и пошел по дорожке в угол.
– Эй! – окликнула его Ирина. Иван обернулся. – Тебя как зовут-то по-настоящему?
– Иван. А тебя?
– А меня так и зовут: Ирина… Ну, прощай, Иван.
– Прощай, Ирина.
Они двинулись в разные стороны. Распевались птички, и рассвет был розов…
Таранов шел медленно. Привычно оттягивала руку более чем килограммовая тяжесть оружия. Было чувство, что он совершает ошибку… Он попытался понять: какую? – и не смог. Ирина за спиной насвистывала «Гуд бай, Америка». Ее свист удалялся, удалялся, удалялся. Иван шел медленно. У него были еще три минуты. Три минуты – это много. Это очень много. За три минуты можно выкурить сигарету… или снарядить магазин «Калашникова»… или позвонить домой, маме… засыпать пшено в кормушку для воробьев.
За три минуты можно прожить жизнь.
Таранов дошел до конца дорожки, пошел по траве. Довольно скоро уперся в проволоку сигнализации. Он сел на корточки, вытащил из кармана сигареты, закурил. Дым показался горьким. Быстро бежала секундная стрелка по циферблату.
Ирина присела на скамейку, вытащила сигарету и щелкнула зажигалкой… Рядом со скамейкой торчал из земли идиотский гномик. Он добродушно надувал щеки и чем-то был похож на Шахова. Появилось желание вкатить в него пулю и посмотреть, как эта дешевка рассыпется на гипсовые куски.
Ирина докурила сигарету, затушила окурок о подошву кроссовок и посмотрела на часы: пора… пора начинать дуэль. Глупо! Безумно глупо, но… пора начинать.
Таранов отдавал себе отчет, что Ирина стреляет быстрее и лучше его. А старый наган в руках опытного стрелка – очень серьезное оружие. Инструктор, который когда-то учил лейтенанта Таранова оперативной стрельбе, сам учился стрелять у ветеранов СМЕРШа. Сожалея о том, что нет нынче на вооружении нагана, он говорил: «С наганом в руке, салаги, можно чудеса творить. Наган тебя никогда не подведет. С ним можно в огонь и в воду. А кучность?! Кучность – супер-пупер, салаги. Куда там „макарычу“. Спецы из нагана доставали немцев и на восьмидесяти метрах и даже на сотне! А уж в боевом маятнике нагану равных просто нет». [35] Впрочем, сам инструктор стрелял одинаково хорошо и из ПМ, и из АПС, и из «беретты». Однажды на полигоне, на глазах изумленных «салаг», выстрелом из ПМ он убил полевую мышь. Заспорили о дистанции. Промерили рулеткой – оказалось тридцать семь метров.
Если бы Иван решил победить «на дуэли» любой ценой он обязательно бы это сделал. Хитрость невелика: выбрать позицию, замаскироваться и лежать неподвижно час, два, пять – сколько нужно! – пока Амазонка сама не выйдет под выстрел. Очередью «стечкина» можно срезать ее наверняка… Можно поступить еще коварней: имитировать бегство – порвать проволоку сигнализации, а на шипах забора повесить клочки одежды. А можно поступить и еще коварней: действительно выбраться с территории, зайти в тыл Амазонке и спокойно расстрелять ее сзади. На войне как на войне, и прав тот, кто победил… Таранов решил играть по джентльменским правилам, без подвохов. Он затушил сигарету, по привычке убрал окурок в карман и двинулся навстречу судьбе.
Территория «резиденции» напоминала маленький ландшафтный парк. То тут, то там росли группы кустов, стояли деревья, лежали отдельные валуны. Даже небольшой пруд был на территории. Воюй – не хочу! Участок имел форму близкую к квадрату, и расстояние по диагонали между противоположными углами составляло около восьмидесяти метров.
В неверном предрассветном свете каратель начал движение навстречу Амазонке. Он шел бесшумно, держась возле деревьев. Он «включил» все органы чувств, в первую очередь – слух. Он двигался, забирая влево, влево, выигрывая таким образом оперативное пространство… Он был спокоен и отрешен.
Боковым зрением Таранов уловил движение справа, резко крутанулся и вскинул ствол – на заборе сидел рыжий кот и смотрел на Ивана наглыми глазами хулигана.
– …Твою мать, киска, – пробормотал Иван и неосторожно наступил на сучок… Раздался громкий хруст. Через секунду ударил выстрел, пуля смачно вонзилась в ствол березы рядом с плечом Ивана. Кота как ветром сдуло с забора, Таранов кувырком ушел влево, быстро перекатился и, ощутив порыв ветра, перебежал на несколько метров. Колышущиеся ветви и шелест листьев надежно замаскировали его движение… А потом он услышал издевательский смех Ирины. Таранов приблизительно определил направление и начал всматриваться. Ни черта он не увидел… В мире было очень тихо, все замерло и насторожилось. Около минуты Таранов ждал. Он приставил левую ладонь к уху и вскоре различил почти неслышные шаги. Присмотрелся и увидел серую тень, мелькнувшую за ивами. Бах! Бах! Бах! – АПС выплюнул в росистую траву три блестящие гильзы… Остро в свежем воздухе запахло сгоревшим порохом.