- Очень хорошо, Николай. Напиши для меня подробную справку по этому поводу.
- Уже написал, - помощник передал листы с рукописным текстом.
- Молодец. - Обычно Арцыбашев был скуп на похвалы, и то, что он сейчас похвалил дважды подряд, свидетельствовало о важности проделанной помощником работы. - А теперь немного отвлекись и наведи справки об одном человеке. Студеный Владимир Геннадьевич, шестьдесят девятого или семидесятого года рождения, уроженец Перми, в восемьдесят восьмом был арестован… Сколько тебе нужно времени?
- Два часа.
…Но потребовалось много больше. Лишь на исходе третьих суток Николай доложил окончательные результаты, для достижения которых ему дважды пришлось летать в командировки. Помощник выглядел предельно измотанным, но сразу заявил, что готов работать, сколько понадобится.
- Студеный Владимир, кличка Студень, девятнадцатого ноября восемьдесят восьмого года осужден к пяти годам лишения свободы. Освобожден в сентябре девяносто первого, из колонии убыл к месту прописки. Арестован за кражу в декабре девяносто третьего, в августе девяносто четвертого судом оправдан. В девяносто пятом и девяносто седьмом проходил по материалам о квартирных мошенничествах, но обвинение предъявлено не было. По оперативным данным милиции член устойчивой преступной группировки, выросшей на базе секции восточных единоборств, в которой он когда-то тренировался. В группировке авторитетом не пользовался, конфликтовал с другими членами и в девяносто восьмом "откололся". В том же году деятельность банды была пресечена силами местного РУБОП. Студеный проходил по делам как свидетель, обвинение не предъявлялось. В феврале прошлого года был арестован, статья сто пять часть один, в июле осужден на десять с половиной лет. Отбывать наказание прибыл в Ижменскую ИТК. Бежал месяц назад. В ночь перед побегом совершил убийство одного осужденного, таджика по национальности. Поисковые мероприятия результата не принесли. Есть версия, что он погиб в тайге. Есть, правда, и другая вполне достоверная версия. Ему могли помочь старообрядцы-скрытники. Их поселений, сиктов, в тех краях очень много, и они, по своим убеждениям, могут оказать помощь беглому зэку. При этом никогда не пойдут на контакт с представителями властей. Я говорил и с милицейским участковым, и с нашим уполномоченным. Все сходятся во мнении, что пытаться разговорить скрытников бесполезно. Разве что высадить на вертолетах десант.
- Или же выведать все изнутри, - задумчиво перебил Арцыбашев.
- Что? А-а… Но где найти такого человека? Привлечь кого-нибудь из тех, кто родился в сикте, а теперь живет в городе? - помощник на ходу начал просчитывать варианты.
- Коля, продолжай!
- Проверены все известные связи Студня - нигде он не появлялся и на связь не выходил. Мать проживает в Перми, 2-я Ипподромная улица…
* * *
Со здоровьем у Антонины Студеной дело давно обстояло неважно. Откуда взяться здоровью, если, почитай, четверть жизни сплошные неприятности косяком шли? Сын в тюрьму загремел, вслед за тем мужа похоронила. Думала, Володька, освободившись, с прошлым порвет, возьмется за ум, станет опорой на старости лет. Да куда там! Дома почти не ночевал, начинала говорить о работе - смеялся. Все крутился со старыми корешками. Крутился, крутился и докрутился.
А ведь как хорошо начиналось! Замуж вышла по любви. Хотя и расчет, конечно, присутствовал - в те годы офицеры не бедствовали, получали относительно прилично. Конечно, лейтенантский быт был не устроен, но зато было понятно, ради чего стоит терпеть. Терпела, надеялась. Когда Геннадий подался в Афган - месяц ревела. Потом ничего, пообвыкла. И с деньгами стало налаживаться. С работы уволилась, только дефицитом теперь занималась, который муж слал "из-за речки". Появилась квартира, машина. Появились новые знакомые, из деловых. На Володьку ничего не жалела. Модные шмотки, карманные деньги, магнитофоны, спортивные секции. С учебой у сына не ладилось, выше тройки оценки редко бывали, но зато спортом он увлекался всерьез. Начал с дзюдо, а там и всякие восточные единоборства опять разрешили. Как радовалась, когда на областном первенстве он взял третье место! Через знакомых в военкомате организовала ему отсрочку от армии. Почти договорилась, чтобы приняли в нужный вуз. Планы строила: в конце года Геннадий вернется, заживут они полной семьей, благо условия есть и о копейке думать не надо, накопленного хватит на безбедное существование.
Нельзя сказать, чтобы арест сына прогремел как гром среди ясного неба. Замечала, что деньги и вещи пропадают из дома, замечала, что врет, когда спрашивала о том, где провел ночь или почему с дискотеки не пришел вовремя. Но успокаивала себя ссылками на трудности переходного возраста. У кого дитя без греха? Вот и наш не хуже других! Мало ли что не учится. Зато какой красавец вымахал. И к матери относится с уважением, а уж батяню-фронтовика просто боготворит.
И вдруг арест. Через три дня должны были отпустить. Со следователем разговаривала, он обещал посодействовать. Не бесплатно, конечно. Одна хорошая знакомая подсказала, как к нему подойти. Все вроде бы склеилось, оставалось чуть-чуть подождать. Говорила себе: ничего, три дня - не три года, перетерпит, зато ума наберется. Выбросит из головы мальчишескую дурь.
И тренер Володькин то же самое говорил. Звонил несколько раз, говорили подолгу. Она его не видела никогда, но по голосу представляла, что мужчина серьезный и положительный. Он говорил, а она со всем соглашалась.
Когда Вовку не отпустили, тренер еще один раз позвонил и пропал. Она его позже увидела. На процессе. На скамье подсудимых. Сидел вместе со своими учениками и всю вину пытался на них переложить. В том числе на Володьку. И ведь получилось почти! Сыну пять лет отмерили, а тому упырю с бархатным голосом - три с половиной. Почти все обвинения с него отлетели, как шелуха. Только мелочовка осталась. Вот вам и процесс показательный, про который во всех газетах писали. Волчат наказали, а вожак стаи отделался легким испугом.
Потом Вовка освободился и взялся за старое. Пыталась с этим бороться, да куда там ей! Он ее и не слушал. Опять к тренеру своему побежал, к старым знакомым. Тренер как-то заезжал забрать Вовку. Встал у подъезда, из "мерседеса" даже не вышел. Приспустил тонированное стекло и смотрел на Антонину Петровну с таким выражением, словно даже не мог догадаться, кто она такая. А Володька быстро натянул спортивный костюм - и в машину. Сутки отсутствовал. А приехав, заявил, что жить теперь будет отдельно. Снимет квартиру с ребятами, так для работы удобнее. Она спросила, что за работа, а он лишь посмеялся.
Так и жили до самой его последней посадки, то вместе, то порознь. Чаще второе. Адреса часто менялись. То, действительно, снимал что-то, то у друзей столовался, то подруг находил.
Ненасытные адвокаты, "шоковая терапия" Гайдара, которого дед-писатель, будь его воля, наверняка б зарубил кавалерийской шашкой, все остальные кидки, которые устраивало своим гражданам государство, и кризис девяносто восьмого года не оставили камня на камне от былого финансового благополучия. Сын помогал редко. Только однажды, в свои лучшие времена, подарил к дню рождения две тысячи долларов. Подарить - подарил, а потом сам же и выцыганил почти половину. Ни возраста, ни трудового стажа для получения пенсии недоставало. Кое-как оформила инвалидность - причем не липовую, а самую что ни на есть настоящую, стала получать эти жалкие крохи. На крупу и сахар хватало, но чтобы закупить лекарства и другие продукты, да и из одежды что-то иногда поменять, приходилось подрабатывать продавцом. Хозяева предпочитали молодых раскрепощенных девчонок, поэтому если и брали Антонину Петровну, то лишь для того, чтобы сэкономить на зарплате.