– А через несколько дней казненный, как и говорил, воскрес, сильно обескуражив и палачей, и судей, и народ, кричавший перед судилищем: «Распни его!», – подхватил Тимур. – Что ты сказать-то этим хочешь?
– Я? – удивился Знахарь. – Да я и забыл уже, с чего начал. Ничего особенного и не хочу, собственно. Просто ты удивляешься, какого хера они все к нам так упорно лезут, а я утверждаю, что так было от сотворения мира.
– Нет, погоди. – Тимур упорно не хотел соглашаться. – Это, наверное, лишь нам, России нищей, присуще. Зависть к богатому соседу. Петуха красного подпустить, ежели что…
– Ага, щас тебе! А в Европе или Америке, несомненно, рай земной? Видал я эту Америку хваленую. В гробу видал! Мы весь мир пугаем русской мафией, а там настоящая мафия – американская – дела ведет. Да и вообще каждый норовит у другого кусок послаще урвать. Отличие знаешь в чем? У нас кто бы делов ни натворил – все равно «русская мафия», а в Штатах, как однажды объяснял мне академик от спецслужб Наринский Владилен Михайлович, организованная преступность носит явную национальную окраску. Итальянская мафия в США контролирует азартные игры и профсоюзы. Китайцы – торговлю живым товаром. Черная и латиноамериканская мафия – менее организованы, но контролируют почти всю уличную торговлю наркотиками…
– А наши что?
– Нашим браткам в Америке не хватает итальянской семейственности и китайского чувства национального единства… Но русские сразу же проявили себя в том, что готовы без разбора взяться за любое криминальное дело, а еще в том, что они более умны и решительны, более жестоки. Беспредельщики, короче.
– А за фигом нам тогда смотреть на натуру отдельно взятого человека, – пожал плечами Тимур, – когда народы точно так же себя ведут? Ведь любой народ во все времена себя возвышал, а к соседям относился с презрением и пренебрежением. И не зазорным делом почитал, а геройским – напасть и ограбить. Но даже если руки коротки оказывались, все равно дикими, варварскими и недостойными хорошей жизни считались окружающие народы. Вот если о той же Америке вспоминать, то в одной старинной русской рукописи написано…
И Тимур, прикрыв глаза, начал цитировать:
– «… Земля новая, остров Америка на западе, велик в долготу и широту, что такового острова не есть пространнее. Человецы ж дики, питаются и одеваются от зверей и рыб. Ныне ж покорны шпанскому королю…»
Открыв глаза, Тимур посмотрел на Знахаря и сказал:
– Дики человецы, понял? Немцы неразумные, одним словом…
Знахарь был изумлен. От этого задиристого, спортивного парня он никак не ожидал ничего подобного.
– Слушай, Тимур, а ты вообще-то кто?
– Конь в пальто! Историк я недоучившийся. Как же ты, хозяин, на работу меня принимал? Ни резюме, ни рекомендательных писем…
– Вот же зануда! Завтра чтобы все представил!
– А поважнее дел у нас нет?
– Да есть, конечно. Как не быть? – Знахарь ткнул вилкой еще не успевший остыть «поз» и поднял его к глазам, пристально разглядывая. – Вот, к примеру. Куда важнее. Так что ты ешь, историк, восстанавливай силенки. Они нам пригодятся еще. Ну а после обеда я найду нам общественно-полезное занятие. Америка… А хрен с ней, с Америкой!
Когда с «позами» было покончено, друзья вздремнули часа два – все-таки сказались бессонная ночь и напряжение от утренней схватки. Но сто двадцать минут сна с открытыми окнами в комнатах, наполненных целебным таежным воздухом, сняли напряжение и усталость, и они поднялись готовыми к дальнейшим подвигам.
– Бомбардировщик ему подавай, – хмыкнул про себя вспомнивший Тимура Знахарь, выбираясь из автомобиля. – Кое-что поменьше нам, пожалуй, тоже сгодиться может…
Знахарь остановил свою темно-синюю пятую «бэшку» напротив ничем не примечательного жилого двухэтажного дома на углу улицы Усова – там, где она, вместо того чтобы поворачивать к автовокзалу, как все нормальные улицы в этом районе, вдруг резко уходит влево, устремляясь к проспекту Кирова. Фирма «Согласие» помещалась в полуподвале с небольшими окошками над самым асфальтом, которые никто не мыл с тех пор, наверное, как на томских улицах поставили первые калильные фонари.
Знахарь спустился вниз по выщербленным ступеням, удивляясь неприглядности местечка.
Но когда он подошел к слегка покосившейся полуоткрытой деревянной двери, ему, как человеку, кое-что смыслящему в обороне жилища, бросились в глаза окованные металлом косяки. Такие же металлические полоски по периметру дверного проема он наблюдал всякий раз, проходя по тайному переходу между квартирами на своей конспиративной хазе. Эта была не обивка, а торец. Это означало, что в любой момент контору, куда он входил, могла отгородить он внешнего мира бронированная плита, упавшая в дверной проем.
Надо полагать, что и немытые окна таят в себе какой-нибудь сюрприз, понял Знахарь. И ему захотелось слегка похулиганить. Он поднялся обратно по ступеням, прошел три шага до ближайшей подворотни, за мусорным бачком нашарил половину кирпича и, не задумываясь, метнул ее в ближайшее плюгавое окошко. Глухой стук, половина кирпича распалась на две четвертинки, а на грязном окне – только полоски, прочерченные на вековой пыли скользнувшим кирпичом.
Солидно, решил Знахарь и вновь направился внутрь.
Притолока двери, ведущей из небольшого коридора в приемную, была низкой – любой входящий должен был нагнуть голову, невольно кланяясь тем, кто был внутри. Это визитеру не понравилось – и он, развернувшись, ступил в комнату задом. Потом повернулся и огляделся.
Помещение конторы было скромным.
Офисный стол с компьютером – для клерка, журнальный столик и кресла вокруг него для ожидающих посетителей, которых, впрочем, кроме Знахаря, в «Согласии» не наблюдалось. Поэтому Знахарь решительно подошел к столу и уселся в ближайшее к нему кресло. Единственный служащий в засаленном пиджаке, с непроницаемой физиономией наблюдавший за торжественным входом посетителя, склонился вперед, облокотившись на локти:
– Здравствуйте, рад, что вы обратились в нашу фирму. Чем могу служить?
– Служить вряд ли, а вот помочь мне кое-что купить – пожалуй.
– Вам что-нибудь для вашего красавца?
Знахарь пожал плечами, не понимая.
– Ну, для автомобиля, что вы на той стороны улицы припарковали. Таких у нас в городе – раз-два и обчелся. Классная машина. Коробка-автомат?
– К сожалению, – буркнул Знахарь, раздумывая о том, что система наружного наблюдения у фирмы тоже на высоте. И о том, что его демарш с кирпичом тоже не мог остаться незамеченным. Ну и ладно…
– Почему «к сожалению»?
– Потому что она все время пытается за меня думать. А я этого не люблю.
– Намек понял, не дурак, – клерк, улыбаясь, согнулся еще ниже, почти ложась грудью на стол. – Думать перестаю. Вы тогда уж сами объясните, пожалуйста, что вам нужно.