— Отлично!
Знахарь достал из внутреннего кармана пиджака толстый пакет, но Вертяков протестующе выставил ладонь.
— Нет, прошу вас!
— Что такое? — Знахарь удивленно посмотрел на него, — вы отказываетесь?
— Конечно, нет, — Вертяков усмехнулся, — но… Когда вы выйдете на улицу, к вам подойдут. Там и отдадите. Береженого, знаете ли, бог бережет.
— Понимаю. Предусмотрительность никогда не мешает. Я с вами полностью согласен.
Знахарь сунул деньги обратно и спросил:
— А если, к примеру, получив все документы, я выйду на улицу и никому ничего не отдам? Сэкономлю, так сказать?
Вертяков улыбнулся и сказал:
— Я знаю, что вы так не поступите, но все же отвечу на ваш вопрос. Если вы нарушите нашу с вами устную договоренность, то выбранный вами участок немедленно будет признан заповедной зоной, и у вас появится масса проблем с разными организациями. Как официальными, так и неофициальными.
— Понял, — Знахарь одобрительно кивнул, — все правильно. Свои интересы нужно защищать.
— Конечно! А как вы сами поступили бы на моем месте, случись такое?
— Ну… Примерно так же.
— Вот видите! Мы понимаем друг друга, а взаимопонимание, как известно, — залог успеха.
Открылась дверь, и Элла Арнольдовна внесла поднос с чаем.
На подносе стоял пузатый фарфоровый чайник, две чашки на блюдцах, сахарница, блюдечко с нарезанным лимоном и миниатюрный горшочек с медом.
Поставив поднос на столик, она снова сделала книксен, отчего мышцы на ее стройных ногах на мгновение рельефно напряглись, и вышла. Мужчины проводили ее взглядом, затем переглянулись и, не сказав ни слова, усмехнулись.
— Прошу вас, хозяйничайте, — сказал Вертяков и, подавая пример, налил себе ароматного чаю.
— Все-таки вы меня соблазнили, — сказал Знахарь и, дождавшись, когда Вертяков поставит чайник на место, взял его за толстую фарфоровую ручку и стал осторожно наливать в свою чашку горячий, коньячного оттенка, напиток.
Некоторое время тишина кабинета нарушалась лишь позвякиванием ложечек, предупредительными любезными репликами и одобрительными отзывами в адрес настоящего китайского чая и ароматного местного меда.
Наконец Вертяков, откинувшись на спинку кресла, спросил:
— Не возражаете, если я закурю?
— Конечно нет! — ответил Знахарь, доставая из кармана сигареты, — я и сам курящий.
— Эх, бросить бы… Пытался, да ничего не получается.
— Как я вас понимаю! — согласился с ним Знахарь, — та же история…
Вертяков кивнул и поднес Знахарю золотую настольную зажигалку «Ронсон»:
— Расскажите мне еще раз, что вы собираетесь делать на этом участке. В прошлый ваш визит я, честно говоря, был сильно озабочен и не был в должной мере внимателен. Прошу за это прощения, но, сами знаете, как иногда бывает…
Знахарь кивнул:
— Знаю. А что касается участка… Вы сами-то его видели?
— Нет, не приходилось. Только на той фотографии с воздуха.
— Понятно. Ну, скажу вам, место просто волшебное. Это и на снимке видно. Излучина реки, вокруг лес — и не просто лес, а тайга! Река широкая и спокойная, тайга густая, тишина и, главное, никого на десятки километров. Я, знаете ли, устал от этой американской суеты — бизнес, деньги, — да пропади оно все пропадом! Я все-таки русский человек, и в последнее время меня все сильнее тянет на родину. Причем не просто в какой-то российский город, а именно в глубинку, так сказать, в дикое место. И чтобы если лось или медведь, то пусть тоже русские будут. Примерно так.
— Русский лось… — Вертяков рассмеялся, — это вы хорошо сказали.
— Да… Не знаю, как там у меня в голове дальше повернется, но сейчас хочу именно этого. Деньги у меня есть, так что… Кстати, вы можете порекомендовать мне хороших строителей? Чтобы работали быстро, добросовестно и не были алкоголиками. Веселие Руси есть питие — это кажется, Петр Первый сказал, — но для непьющих от такого подхода один только геморрой.
— Совершенно с вами согласен, — Вертяков встал и подошел к столу.
Взяв визитницу, он долго перелистывал ее и наконец сказал:
— Вот он, голубчик! Даю вам человека, который выполнит любой строительный заказ в кратчайший срок и на высшем уровне. Берет, правда, дорого, но уж качество гарантировано на триста процентов, а сроки ни на минуту не превышают время реальной работы. Держите!
И он, подойдя к Знахарю, протянул ему скромную визитку, которая даже своим сереньким цветом подчеркивала презрение владельца к никчемным понтам вроде золотого обреза и рельефного шрифта, а также говорила о том, что он достаточно уверен в себе, чтобы пренебречь внешними эффектами.
Взяв визитку, Знахарь бегло взглянул на нее, затем сунул в нагрудный карман и встал.
— У вас отличный чай и прекрасная секретарша, — сказал он, — но мне не терпится поставить ногу на собственную землю.
— Я понимаю вас, — засмеялся Вертяков, — не смею задерживать.
Он сделал небольшую паузу и добавил:
— Там к вам подойдут. Вы помните?
— Конечно. Всего доброго.
— И вам того же. Не забудьте пригласить в гости, когда построитесь!
— Обязательно!
Последовало крепкое рукопожатие, и Знахарь вышел в приемную.
Элла Арнольдовна встала из-за стола и, как бы приводя себя в порядок, провела ладонями по обтягивающей блузке, от добротной груди до сильных бедер. Самец, пришедший к шефу, произвел на нее самое благоприятное впечатление, и она бессознательно продемонстрировала ему свои наиболее эффектные места.
В ту же секунду, поняв, что сделала, она смутилась, но лишь на миг.
Выйдя из-за секретарского стола, она заглянула к Вертякову в кабинет и спросила:
— Вы закончили?
— Да, — донеслось из кабинета.
— Прошу вас, — Элла Арнольдовна взяла Знахаря под руку и подвела его к своему столу.
При этом она коснулась грудью его плеча, и Знахарь почувствовал сквозь тонкую ткань костюма ее твердый сосок.
«Та-а-ак, — подумал он, — еще одна бешеная».
— Вот ваши документы, — ворковала тем временем Элла Арнольдовна, усаживая Знахаря на стул, — читайте внимательно.
Знахарь углубился в бумаги, а Элла Арнольдовна, зайдя за спину, перегнулась через его плечо и, скользя тугой шелковой грудью по его уху, указывала белым пальчиком на тот или иной пункт в тексте. Грудь ее была горяча, как грелка, и Знахарь почувствовал неуместное возбуждение.
Одновременно с возбуждением он ощутил и раздражение, граничащее со злостью, поэтому, повернувшись к секретарше, засунул руку под юбку и погладил то место, которым Элла Арнольдовна думала в этот момент. Она тихо ахнула, закрыла глаза и резко втянула воздух пухлыми губами. Потом слабо оттолкнула его руку и прошептала: