Камни, на которых солдатиками стояли четверо людей, дрогнули и подались вниз на несколько сантиметров.
После этого раздался протяжный низкий скрежет, и ошеломленные искатели сокровищ увидели, как в каменной стене появилась неровная горизонтальная щель длиною около двух метров, а часть скалы медленно поехала вверх, открывая скрытый за ней черный провал. Каменная пасть открывалась все шире и шире, и вдруг джигит Надир-шаха, стоявший на одном из каменных рычагов и зачарованно следивший за тем, как рядом с ним открывается пещера Аладдина, потерял равновесие и упал на песок с высоты двух метров.
Все четыре камня тут же дрогнули и вернулись в прежнее положение, а вход в таинственную пещеру медленно закрылся.
Надир-шах с искаженным от ярости лицом обернулся к своему опозорившемуся подчиненному и, злобно провизжав что-то по-арабски, выхватил пистолет и всадил в поднимавшегося с земли неудачника несколько пуль. Тот, так и не успев встать, повалился набок и, выпустив изо рта густую струю крови, затих.
Сокровище начало убивать.
Надир-шах указал стволом на другого джигита, и тот, выполняя безмолвный приказ хозяина, быстро занял место своего выбывшего из игры товарища. Камни снова подались вниз, и каменная пасть начала открываться во второй раз.
Знахарь взглянул на своих людей, стоявших на камнях, и они понимающе кивнули ему. Надиршах, потрясая пистолетом, произнес длинную арабскую фразу, в которой часто повторялись слова «аллах» и «шайтан». Двое арабов, выполнявших роль противовесов, затрясли головами, и при этом один из них чуть не свалился со своего насеста.
Надир-шах грозно взглянул на него, и тот застыл в неудобной позе, со страхом глядя на пистолет, который Надир-шах продолжал держать в руке.
Наконец глухое каменное ворчание умолкло, и в стене открылось отверстие почти правильной прямоугольной формы около двух метров шириной и метра три в высоту.
Знахарь и Надир-шах посмотрели друг на друга, и Знахарь сказал:
– Может быть, ты все-таки уберешь пистолет?
Надир-шах посмотрел на пистолет, потом снова на Знахаря и затем подчеркнуто небрежно засунул пистолет за пояс.
Их было четверо.
Светловолосый молодой мужчина в клетчатой рубашке и просторных холщовых штанах, рядом с ним – молодая стройная женщина в джинсах и белой футболке, а чуть в стороне – двое смуглых брюнетов в классических костюмах торговцев помидорами, которые враждебно и с недоверием смотрели на первую пару.
Лицо широкоплечего белого мужчины было перечеркнуто черной шелковой повязкой, закрывавшей левый глаз, волосы женщины были убраны под туго завязанную бандану, а лица брюнетов до самых глаз были покрыты черной щетиной.
Надир-шаху и его джигитам для того, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания основного населения нечестивой страны, в которую они прибыли с неофициальным визитом, пришлось пожертвовать своими шикарными фундаменталистскими бородами, которыми они так гордились. Но это было необходимой жертвой, и теперь они выглядели в точности как обыкновенные хачики с Кузнечного рынка, на которых всем наплевать.
Знахарь переглянулся с Наташей, и они одновременно шагнули вперед.
Подойдя к стене, они начали карабкаться наверх, к входу в пещеру, который находился на высоте около пяти метров от земли. Надир-шах и единственный оставшийся свободным джигит встрепенулись и поспешили за ними.
Все четверо испытывали необыкновенный подъем и с трудом сдерживали возбуждение. Перед лицом небывалого приключения взаимная ненависть и недоверие отступили на второй план и, когда Наташа оступилась на неровном каменном выступе, джигит Надир-шаха машинально подхватил ее под руку.
Кивнув, Наташа продолжила подниматься к пещере, и не прошло и минуты, как все четверо стояли на пороге богатства.
В глубину грота уходила черная, как бархат, неподвижная тьма, и определить его размеры было невозможно. Знахарь расстегнул висевшую на плече сумку и достал из нее большой электрический фонарь. Он направил фонарь вверх, толстый белый луч ксеноновой лампы ударил в темноту, и она неохотно расступилась.
Размерами этот естественный грот не уступал хорошему школьному спортзалу. Его каменные ребристые своды наклонно уходили вверх и смыкались на уровне четвертого этажа, а песчаный пол был относительно ровным и напоминал пляж, усыпанный древними железками и человеческими костями.
В глубине пещеры, у противоположной входу стены, темнела огромная, выше человеческого роста, груда чего-то непонятного. Заметив какой-то блеск, Знахарь направил в ту сторону ослепительный луч мощного фонаря, и все ошеломленно замерли.
Перед потрясенными авантюристами высилась такая огромная куча небрежно сваленных сокровищ, что для ее перевозки понадобился бы как минимум трейлер.
Тяжелые темные знамена и златошитые хоругви, золотые царские кубки и серебряные длинногорлые чеканные кувшины, кованые сундуки и украшенные затейливой резьбой шкатулки, толстые рассыпающиеся книги и покоробленные пергаментные свитки, увесистые золотые распятия и потрескавшиеся мрачные иконы, давно истлевшие меха, позолоченные доспехи и латы, мечи, алебарды, боевые топоры, резные луки с давно лопнувшими тетивами – великое множество старинных дорогих вещей, с каждой грани которых, с каждого изгиба, с каждого завитка назойливо и хищно прыгало в глаза золото, золото, золото…
Большинство из того, что увидели проникшие в пещеру люди, представляло собой прежде всего историческую и культурную ценность, и место этим вещам было, безусловно, в музее.
Но сундуки, доверху набитые золотыми монетами, алмазами, рубинами, изумрудами, жемчугом и прочей ювелирной мелочью, заявляли о своей цене и власти так явно и откровенно, что не понять этого мог бы только слепоглухонемой австралийский абориген.
Наташа пришла в себя первой и, взглянув на Знахаря, засмеялась:
– Эй, проснись! На тебя что, столбняк напал, что ли?
При слове «столбняк» Надир-шах неожиданно вздрогнул и метнул на Наташу быстрый нервный взгляд. Заметив это, она перестала улыбаться, пристально посмотрела на него, и на ее лице отразилась внезапная догадка.
Не сводя с Надир-шаха внимательного взгляда, Наташа пробормотала:
– Столбняк… Конечно, столбняк!
Она быстро подошла вплотную к Надир-шаху и, в упор глядя ему в глаза, резко сказала:
– Смотри на меня, гнида! Столбняк, да? Не отводи глаза! Точно! Костя, он вогнал Алене целый шприц культуры столбняка. Надо срочно вводить сывор…
Надир-шах оттолкнул Наташу от себя и, выхватив пистолет, дважды выстрелил ей в грудь. Знахарь, никак не успевавший залезть в карман и вытащить свое оружие, изо всех сил провел ему левый свинг в голову. Удар получился удачным, и челюсть Надир-шаха оказалась сломана в четырех местах. Повалившись назад, Надир-шах споткнулся и упал прямо в небольшую нишу, в глубине которой заманчиво сверкал небольшой позолоченный сундучок. Ниша оказалась ловушкой и, когда голова Надир-шаха ударила по сундучку, раздался щелчок, и сверху, разрывая заросли паутины, прямо на Надир-шаха стоймя упал каменный блок размером с телефонную будку. Весу в нем было тонны три, поэтому туловище Надир-шаха хрустнуло, чавкнуло и выплеснуло из себя лужу крови и дерьма. Ноги, торчавшие из-под гранитной глыбы, дернулись один раз и замерли навсегда.