Полюбовавшись на свадьбу, Знахарь покачал головой и с усмешкой закрыл дверь. Он уселся в кресло и, посмотрев на Костю, сказал:
- Да-а-а… Давненько я всего этого не видал. А ведь и сам когда-то женихом был, и вот точно так же, в кабаке, с толпой совершенно не нужных мне людей…
- Не говори, - согласился Костя, - самое обидное в этом деле то, что, пока не попробуешь сам, не поймешь, какой все это бред. Ведь оно как получается - выбрал ты себе женщину, она, соответственно, тоже тебя выбрала, и получаешь ты в нагрузку к ней целую толпу каких-то дядьев, свояков, шуринов, прочих всяких, кто там еще имеется… А ведь ты их не выбирал, не искал, и не нужны они тебе точно так же, как и папаша с мамашей твоей зазнобы.
- Точно, - подтвердил Знахарь, - так и есть. И они, блин, тут же наседают на тебя всем своим кланом и имеют в виду, что теперь ты у них вроде собственности. А если ты покупаешь машину, они соображают - теперь у нас есть машина.
- Ага, - подхватил Костя, - вот-вот! И ты им вроде как должен за то, что получил их дочку. То есть - они и ее своей собственностью считают.
- Да ну их в жопу. Давай-ка лучше прикинем, что у нас там по Марафету получается.
- Давай, - согласился Костя.
Знахарь нажал на кнопку, вызвал официанта и заказал пива.
Иногда о делах хорошо поговорить под пиво.
* * *
В то время, когда Знахарь с Костей критиковали замшелые традиции и первобытные принципы брака, на Брайтоне происходили незаметные для посторонних, но весьма значительные приготовления. Несколько автомобилей с черными стеклами остановились напротив ресторана, на крышах двух домов, стоявших напротив кабака, появились какие-то люди в спецодежде с непонятными инструментами в чехлах, а сам Брайтон с обоих сторон от «Одессы» на расстоянии квартала перегородили полосатые барьеры с надписью «Осторожно, дорожные работы». Люди, участвовавшие в этих приготовлениях, не привлекали к себе внимания, потому что делали все со скучными лицами привычных к рутинной работе специалистов. Именно поэтому потом никто из прохожих не смог вспомнить, как выглядел хотя бы один из этих «рабочих».
В двух кварталах от «Одессы» стоял большой черный джип с тонированными стеклами, и в нем сидели трое мужчин в строгих костюмах. Один из них, на заднем сиденье, держал в руке микрофон рации и прислушивался к тому, что слышалось из динамика. Двое других - один за рулем, другой рядом с ним - курили с отсутствующим видом.
Пока в динамике слышался лишь шум эфирных помех, Володенька нервно вертел в руке микрофон и поглядывал на часы. Но как только рация щелкнула и послышался приглушенный голос, сказавший «Третий готов», он оживился, а сидевшие впереди мужчины обернулись к нем.
В течение двух минут о готовности доложили еще восемь номеров.
Володенька, которого так называл только Марафет, а братва именовала просто Каюком, взглянул на Годзиллу и Хромого, сидевших впереди, и, откашлявшись, сказал в микрофон:
- Ну, с Богом. Начали.
И в тот же миг по вечернему Брайтону прокатился оглушительный сдвоенный хлопок. Это два гранатометчика, засевшие на крышах, выпустили по окнам «Одессы» две кумулятивные гранаты. Влетев в зал, гранаты пропахали свадьбу, убив несколько человек, включая тамаду, и взорвались у дальней стены, пробив две дыры на соседнюю улицу.
На несколько секунд в ресторане и на улице настала полная тишина.
Но когда шок, вызванный взрывами, прошел, в «Одессе» и на Брайтоне поднялся дикий крик. Люди, прогуливавшиеся по замусоренной улице, заметались, потом сориентировались и дружно бросились бежать подальше от места событий. Те, кто был в ресторане, закричали, завизжали, кто-то кинулся к окровавленным останкам родственников, кто-то, обезумев от страха, устремился к выходу, перескакивая через трупы и опрокинутые столы, а некоторые застыли в ужасе, не зная, что делать и куда бежать.
Сразу после взрывов Костя и Знахарь вскочили из-за стола, побросав стаканы с пивом, и, выскочив в зал, быстро прошли к незаметной дверке в углу, замаскированной тяжелой бархатной портьерой. За дверкой была узкая железная лестница, втиснутая в тесный проем, и через несколько секунд они уже выходили на соседнюю улицу, сделав вид, что две дыры, образовавшиеся в стене на уровне второго этажа, ужасно удивили их. Смешавшись с запаниковавшей публикой, они растворились в толпе и, выйдя на следующую улицу, тут же поймали такси.
- В Гринвидж, - сказал Знахарь. Водитель, трогаясь с места, спросил:
- Вы не знаете, что это там взорвалось?
- Нет, - ответил Костя.
- Наверное, опять какие-нибудь долбаные арабы, - уверенно заявил таксист и, вывернув на Бэлт Парквэй, дал по газам.
А на Брайтоне в это время все только начиналось.
Из машин, стоявших напротив «Одессы», выскочили вооруженные люди и открыли плотный огонь по фасаду здания. Через пять секунд в трехэтажном доме не осталось ни одного целого окна. Стекла со звоном сыпались вдоль стены, из ресторана доносился многоголосый вопль свадьбы, которой не дали попеть и поплясать, а стрелки побросали стволы в распахнутые двери машин и стали ловко забрасывать в окна ресторана гранаты. Изнутри послышались частые взрывы. Гранатометчики, обосновавшиеся на крыше, пальнули еще по разику и, безответственно бросив дорогие гранатометы, спокойно удалились в сторону пожарных выходов.
Обычное бандитское нападение обернулось кошмарной кровавой бойней, и из ресторана неслись уже не панические вопли, а душераздирающие стоны смертельно раненных людей.
Израсходовав гранаты, нападавшие слаженно достали из багажников небольшие плотно упакованные свертки, представлявшие собой килограммовые брикеты тротила с радиовзрывателями, и стали метко швырять их в развороченные окна. Выполнив эту часть своей нелегкой и опасной работы, они запрыгнули в машины и, взревев мощными двигателями, уехали, сбив один из полосатых барьеров.
Каюк, наблюдавший за происходившим с расстояния ста пятидесяти метров, убедился, что его люди покинули опасную зону, вынул из кармана небольшую коробочку, открыл крышку и, задержав дыхание, нажал на красную кнопку.
Тридцать четыре тротиловых шашки по килограмму каждая взорвались одновременно. Такого в Нью-Йорке не было давно. Джип подпрыгнул, у сидевших в нем людей заложило уши, а во всех соседних домах вылетели стекла. Над «Одессой» поднялся фонтан пыли и кирпичей, затем он осел, и с Брайтона в образовавшуюся между домами брешь стало видно соседнюю улицу. В двух домах, соседствовавших со зданием ресторана, стены провалились внутрь.
«Одессу» сровняли с землей в буквальном смысле слова, а из тех, кто находился внутри, не осталось в живых никого. Марафет сдержал обещание, его ответ на финансовый удар Знахаря был более чем внушительным.
Теперь никто не мог тешить себя надеждами, что можно решить возникшие проблемы посредством каких-то там терок, сходняков и прочих пустопорожних базаров. Время разговоров кончилось, и все понимали, что произошло.