Через полминуты он вышел оттуда и, подойдя к какой-то двери, открыл ее. Там, в стенном шкафу, оказался видеомагнитофон. Костя нажал на «стоп», вытащил кассету и, помахав ею в воздухе, сказал:
- Это записи камеры слежения. Им они ни к чему, а мы на досуге, да под пивко, полюбуемся на свои подвиги. Все, пошли, пока никто не приехал, а то действительно придется валить свидетелей.
Перешагивая через трупы, вся компания быстро вышла на улицу, уселась в машины и помчалась в том же направлении, в котором следовала пятнадцать минут назад. Менять планы смысла пока не было, и колонна из трех машин быстро двигалась на юг, в Джексонвилль.
- А покушать так и не удалось, - проворчал Злодей, одной рукой держась за руль, а другой пряча пистолет под коврик. - Обидно…
- Тебе бы только жрать, - хмыкнул Костя, - проглот.
Через двадцать минут напротив «Макдоналдса» остановился сверкающий открытый «Кадиллак» 1953 года, и из него вышел длинный тощий негр с четырьмя тугими косичками и в черных очках. Он был одет в цветастую просторную рубашку и приспущенные широченные порты. Увидев разгромленную харчевню и гору трупов перед ней, он замер, широко раскрыв рот, потом почесал яйца и громко сказал:
- Правильно говорил мне мой папа. Все белые - козлы.
После этого сел обратно в машину и, включив музыку на полную катушку, поехал дальше, стуча руками по рулю в такт блатным частушкам, которые ритмично декламировал известный на всю округу местный чернокожий рэпер.
Песня была про братву, стволы и большие черные сиськи.
Глава 4. Сало в шоколаде
На окраине Джексонвилля, на тихой улице Пионеров Запада, когда-то был пансионат для детей доблестных джексонвилльских пожарников, чем-то напоминавший обычный пионерский лагерь.
Этот пансионат, занимавший по российским меркам пятьдесят соток плодородной флоридской земли, был выстроен на средства города и поэтому не очень соответствовал первоначальному проекту. Половину денег, как положено, украли, и бассейн, находившийся перед небольшим двухэтажным особняком в шестнадцать комнат, был не мраморным, как предполагалось, а просто кафельным, а узорную кованую ограду заменяла обычная проволочная сетка. Сетка густо заросла вьющимися растениями, и с улицы практически ничего не было видно. Знахаря это весьма устраивало, и он арендовал пустующий дом вместе с участком.
В скромном бассейне, который должен был быть двадцатипятиметровым, но в процессе стройки уменьшился ровно в два раза, колыхалась зеленая прозрачная вода, и на берегу этого кафельного пруда в полосатых шезлонгах возлежали Знахарь и Костя. Оба были в плавках и черных очках, а между шезлонгами стоял пластиковый ящик со льдом, из которого торчали бутылки с прохладительными напитками. С утра Знахарь объявил день отдыха, запретив при этом употребление спиртных напитков. Развлечений здесь не было никаких, поэтому браткам не оставалось ничего другого, как загорать, - и вот на территории бывшего пансионата, куда ни глянь, повсюду валялись голые мужики разной степени загорелости.
Знахарь и Костя тоже напоминали два хорошо прожаренных бифштекса, но, в отличие от остальных, у них было развлечение, каковое состояло в попытках заставить мозг напряженно работать. Как известно, при высокой температуре мозг размягчается, и наступает легкая и не очень опасная стадия слабоумия, поэтому оба собеседника время от времени с трудом поднимались с шезлонгов и безвольно падали в бассейн. Теплая вода на некоторое время сообщала их мозгам некоторое подобие активности, и выбравшись на берег, они могли минут десять плодотворно работать головой. Потом мозги снова размягчались, и приходилось лезть в воду, чтобы вернуть им работоспособность.
Наконец Костя сказал:
- Все. Я знаю, что нужно сделать.
Он с трудом поднялся с шезлонга и побрел в дом.
Через пять минут он вышел, неся два надувных матраса и ножной насос. Еще через десять минут они со Знахарем плавали на матрасах, ленивыми движениями обрызгивая себя водичкой. Так дело пошло лучше, и Костя спросил:
- Ты уверен, что Марафет не догадывается, что мы все знаем?
Знахарь помолчал и ответил:
- Посуди сам. Вареный, когда застрелил Вадика, не знал, что у того под курткой лежит включенная трубка. Если бы он ее нашел, тогда - другое дело. Он смог бы определить, куда Вадик звонил, и тогда им было бы ясно, что мы все знаем. А так Марафет и предположить ничего не может. Да и вообще, он на Западном берегу Америки, мы - на Восточном, какая может быть связь! По идее, нам и в голову не должно прийти, что убийство Вадика - его рук дело.
- Не скажи… - вздохнул Костя и побрызгал на себя водой, - это только если он не знает, что Вадик был нашим человеком. А если знает, тогда… Нужно иметь в виду все варианты. Согласен?
- Согласен. - Знахарь сделал вид, что кивнул.
- Ладно. Будем исходить из того, что Марафет не знает о том, что нам известно, кто убил Вадика, и что это именно мы организовали ему попадалово на пятьдесят лимонов. Тогда давай сначала.
- Давай. - Знахарь опустил руку в воду и подумал о том, что она могла бы быть и попрохладнее.
- Значит, так. Марафет звонит тебе и предлагает встретиться. При этом он даже не намекает, о чем именно хочет говорить с тобой. Просто - о сотрудничестве. Встреча произойдет на нейтральной территории. А ведь мог бы и к себе пригласить.
- Ну, это объяснить просто. Он хочет, чтобы я поверил ему, и именно поэтому хочет встретиться у третьего лица. Этот Мыкола Берендей должен быть гарантом взаимной безопасности.
- Вообще это довольно забавно, - усмехнулся Костя. - Чикаго, блин, Америка, понимаешь, доллары, блюз… Ты знаешь, что Чикаго - мировая столица блюза?
- Не-а… - лениво ответил Знахарь.
- Темнота! Ладно, разговор не о блюзе. Я говорю - забавно, что именно там развернулись хохлы с этим Мыколой во главе.
- Хорошо, что не чукчи.
- Чукчи у них тут свои имеются. Эскимосами называются, - авторитетно заявил Костя.
- Знаю.
- Так… - задумчиво произнес Костя и спустил ноги в воду, - значит, Марафет предложил встретиться на нейтральной территории под поручительство чикагской мафии хохлов, во главе которой стоит Мыкола Берендей. Понятно. Хочет покалякать о делах. Это тоже понятно. А вот если…
Костя открыл глаза, снял темные очки и, прищурившись, повернул голову в сторону Знахаря, который покачивался на матрасе в метре от него.
- А вот если, - повторил он, - этот Мыкола с ним в сговоре? Если они хотят взять нас тепленькими, когда мы и подозревать ничего не будем? Что тогда?
- Тогда нам кранты, - рассудительно ответил Знахарь.
- Вот именно, - согласился Костя. - А мне не нравится, когда мне корячатся кранты.
- Фу, - поморщился Знахарь, - корячатся… Что за жаргон? И это бывший офицер ФСБ, опора нации… Позор. Позор, и все тут.