Обращаясь к людям из «Покет-Букс», которые предприняли издание этой книги, я хочу сказать спасибо Чаку Бериллу, который организовал этот контракт и был связующим звеном между «Покет-Букс» и «Эй-Би-Си». В «Эй-Би-Си» я хотел бы поблагодарить Боба Игера, который так в меня верил, и еще Мауру Данбар, Джадда Паркина и Марка Педовитца. И еще – людей из «Стандартов и Практики», которые вовсе не такие уж плохие (на самом деле я думаю, что справедливо было бы назвать выполненную ими над сценарием работу «матерью всех работ»).
И моя благодарность Крейгу Баксли, который взялся за один из самых больших проектов, который когда-либо делался на телевизионных сетях; и Марку Карлинеру и Тому Бродеку, которые свели все это вместе. Марк, который когда-то получил за «Уоллеса» почти все существующие телевизионные премии, – этою человека в команде нельзя переоценить. И благодарен я еще моей жене, Тэбби, которая так меня поддерживала много лет. Будучи сама писателем, она отлично понимает мою глупость.
Стивен Кинг,
Бангор, штат Мэн 04401.
18 июля 1998 года.
Наплывом камеры показывается Мэйн-стрит – главная улица Литтл-Толл-Айленда ранним вечером.
Снег. Он летит густо и быстро, и ничего почти не видно. Ветер завывает, но вот – камера движется вперед, и виден то и дело гаснущий оранжевый огонек. Еще ближе. Теперь видно, что это мигалка на углу Мэйн-стрит и Атлантик-стрит, единственном перекрестке Литтл-Толл-Айленда. И эта мигалка отчаянно качается на ветру. Улицы обе пусты – а почему должно быть иначе? Вьюга разгулялась вовсю. Если присмотреться, кое-где виден свет в домах, но ни души нигде. И сугробы у магазинов намело на половину высоты до окна. Ветер тише, и за кадром слышен голос Майка Андерсона с легким акцентом штата Мэн.
– Меня зовут Майкл Андерсон, и я не из особо ученых. И в философии я тоже не очень разбираюсь, но одно знаю: в этом мире, уходя, платишь. Обычно очень много. Иногда все, что у тебя есть. Этот урок я думал, что выучил девять лет назад, во время той бури, которую местный народ называет Буря Века.
Мигалка гаснет. И храбрые огоньки, которые, виднелись сквозь вьюгу – тоже. И ничего, кроме ветра и снега. И голос Майка:
– Я ошибался. В большую вьюгу я только начал учиться. А кончил – всего на прошлой неделе.
Наплыв. Смена ландшафта. Леса штата Мэн с воздуха (вертолет). День.
Зима. И все деревья, кроме елей, голые, и ветви уставлены, как пальцы, в белое небо. На земле снег есть, но только пятнами, похож на связки грязного белья. Земля скользит под камерой, и время от времени лес прерывает извилистая черная лента двухполосной дороги или какой-нибудь городок Новой Англии. А голос Майка продолжает говорить:
– Я вырос в Мэне… но можно сказать, что никогда там не жил. Там, откуда я родом, каждый может так сказать.
Вертолет зависает над побережьем, краем суши, и тогда начинает доходить смысл слов Майка. Леса вдруг исчезают, мелькнула серо-синяя вода, она бьется и кипит на скалах и мысах… и вот уже под нами только вода, и вода до тех пор, пока…
Наплыв. Литтл-Толл-Айленд (с вертолета). День.
Из-за горизонта выплывает и стремительно движется к нам Литтл-Толл-Айленд. Уже видна суета у причалов, привязывают или затаскивают в сараи лодки для ловли омаров. Суда поменьше уже убрали с воды по городскому слипу. Теперь их оттаскивают подальше на четырехколесных тележках. На причале мальчишки и молодые люди постарше несут ловушки для омаров в длинный потрепанный сарай с вывеской «ГОДСО: РЫБА И ОМАРЫ». Слышен смех и возбужденный говор, по рукам ходят бутылки с чем-то явно теплым. Надвигается буря. А это всегда вызывает возбуждение – когда буря только надвигается.
Возле сарая Годсо стоит аккуратный домик местной добровольной пожарной охраны как раз на две пожарные машины. Одну из них сейчас моют снаружи Ллойд Уишмен и Ферд Эндрюс.
Атлантик-стрит уходит в город вверх от причалов. Линиями вытянулись красивые домики Новой Англии. К югу от причалов – лесистый мыс, и зигзаги обветшалой деревянной лестницы ведут к воде. К северу вдоль побережья тянутся дома народа побогаче. На дальней северной оконечности стоит маяк высотой футов сорок. Он автоматически зажигается и гаснет, и свет его на фоне дня бледен, но различим.
Наверху – длинная радиоантенна. И снова мы слышим голос Майка:
– Люди с Литтл-Толл-Айленда платят налоги в Огасту – как и прочие. На автомобильных номерах у нас нарисован омар или гагара – как и у других. И болеем мы за команды Университета штата Мэн, особенно за женские баскетбольные – как все…
На рыбачьей лодке «Счастливица» Санни Бротиган запихивает сети в люк и задраивает крышку. Рядом Алекс Хабер привязывает «Счастливицу» толстыми канатами. Слышен голос Джонни Гарримана из-за кадра:
– Санни, задрай получше. В прогнозе говорят, она приближается.
Джонни выходит из-за рубки, глядя в небо. Санни поворачивается на его голос:
– Они каждую зиму приходят, Большой Джон. Повоют и уходят. И всегда потом бывает июль.
Санни пробует люк и ставит ногу на трап, глядя, как Алекс закрепляет последний узел. Позади них к Джонни подходит Люсьен Фурнье. Он наклоняется над трюмом добычи, открывает люк и заглядывает. Звучит голос Алекса Хабера.
– Да… только, говорят, такой еще не бывало. Люсьен выдергивает из трюма омара и поднимает над головой:
– Санни, одного забыл! Санни отвечает:
– Для затравки полезно оставить в садке. На счастье.
Люсьен Фурнье обращается к омару:
– Надвигается Буря столетия, mon frere [Брат мой (фр.).], – только что по радио сказали. – Щелкает его по панцирю. – Ты вовремя шубу надел, да?
И бросает омара обратно в садок – ПЛЮХ! Все четверо уходят с лодки, и мы смотрим им вслед. А Майк объясняет нам:
– Но мы – не такие. На островах жизнь другая. И мы сплачиваемся, когда это нужно.
А Санни, Джонни, Алекс и Люсьен уже на трапе; кажется, они уносят снаряжение. И Санни говорит:
– Ладно, и эту переживем.
– Ага, как всегда, – подхватывает Джонни.
– Не о волнах думай, а о лодке, – добавляет Люсьен. И Алекс Хабер ему отвечает:
– Да ладно, что там может француз в этом понимать?
Люсьен шутливо на него замахивается. Все смеются. Потом идут дальше. Видно, как Санни, Алекс, Люсьен и Джонни заходят к Годсо. А камера отворачивается и панорамирует вверх по Атлантик-стрит к мигалке, которую мы уже видели. Потом уходит вправо, вырезая кусок деловой части города. На улице суматошное движение. Майк продолжает говорить: