– Емельянов тоже знает? – спросил Стилет.
– И он знает, и еще кое-кто.
Насчет кое-кого Квитко добавил на всякий случай, потому что точно знал, о чем сейчас подумал Стилет. Он усмехнулся и сказал:
– Если ты думаешь, что уберешь меня и Емельянова и таким образом избавишься от геморроя, то сильно ошибаешься. Наоборот, геморрой появится, если нас не будет в этом деле. Посуди сам, такая партия наркотиков – это тебе не чемоданчик с анашой. Тут нужна серьезная поддержка. Нас ты знаешь, а тех, кто займется вами в случае, если мы исчезнем – нет. Так что… думай.
Но Стилету уже не нужно было думать.
Он понял, что Квитко прав. Без поддержки со стороны ФСБ ничего не получится. Поэтому нужно договариваться.
Стилет кашлянул и, деликатно дотронувшись до рукава Квитко, сказал:
– Все путем. Просто я от неожиданности… Ну, разозлился, что ли…
– Вот и я говорю. Все нормально. А насчет товара…
– Ты понимаешь… – прервал его Стилет, – насчет товара тут интересное дело получается. Точные сведения должны быть сегодня вечером. Но кое-что мы можем обсудить прямо сейчас. При товаре есть человечек один, русский американец. Так вот я думаю, что он немножко лишним станет чуть попозже. Но не все так просто, как ты думаешь.
– Это понятно, – кивнул Квитко. – А как этого человечка звать?
* * *
Рита с самого утра уехала куда-то за город и должна была вернуться не раньше, чем послезавтра.
Я был один, и звонок Стилета застал меня в душе.
Чертыхнувшись, я быстренько смыл с себя пену и, стараясь не поскользнуться, выбрался из ванной. Хамски вытерев руки портьерой, я взял лежавший на столе мобильник.
– Я слушаю! – Мой голос вовсе не был добрым и дружелюбным.
– Ты, Миша, только не укуси меня за ухо, – раздался в трубке усмехающийся голос Стилета.
– А, это ты… – ответил я. – Насчет «не укуси», так это верно. Ты меня прямо из душа вытащил.
– Ну, извини, – сказал Стилет. – В общем – так. Давай через час встретимся в кабаке, там же, где и в прошлый раз.
– А что, есть новости?
– Да, есть. Похоже, мы нашли твою посудину.
– Отлично! – Я и в самом деле обрадовался. – Через час буду.
– Все, давай, домывайся, – сказал Стилет и отключился.
Дальше все происходило быстро и четко, как в армии.
Я ополоснулся, закончив помывку своего бесценного тела, энергично вытерся, нацепил шмотки, причесался перед огромным зеркалом, надел штиблеты, щелкнул каблуками, положил в карман мобильник и вышел из номера. Через несколько минут я уже сидел за рулем «Нексии» и спускался по пандусу гостиницы.
Отъехав от гостиницы на пару кварталов и уперевшись в улицу Беринга, которая шла вдоль Смоленского кладбища, я посмотрел на часы и понял, что зря так спешил. До встречи оставалось еще сорок минут, а уж до «Метрополя» я всяко доберусь минут за пятнадцать. Так что у меня оставалось время для того, чтобы обдумать предстоящий разговор.
Я принял вправо и остановился у поребрика.
Выйдя из машины, я увидел, что в ограде кладбища полно дырок.
Говорят, что прогулки по кладбищу способствуют размышлениям, особенно о бренности бытия, так почему бы мне не прогуляться тут, подумал я и, посмотрев направо и налево, решительно перешел через дорогу.
На кладбище было тихо, как на всех кладбищах мира.
Покойнички, понятное дело, лежали смирно и ни гу-гу, народу не было никого, и, похоже, только я один в этот летний вечер удостоил своим присутствием эту последнюю пристань, которая ждет любого из нас, если только ему не светят в соответствии с его верованием погребальный костер или мутные воды Нила.
Иногда я, как и все люди, думаю о том, что настанет неизвестный заранее день, и я исчезну из этого мира. Всякие там христиане уверенно толкуют, что после этого человек попадает в другой мир, где совсем другие порядки, но я не верю им.
Все они врут.
Причем врут неумело, противоречиво и, ко всему прочему, именно эту противоречивость преподносят как особый признак достоверности той ахинеи, которую несут доверчивым слушателям.
Они говорят, что в том, другом мире, люди тоже имеют тело.
А тело, как известно, имеет разные органы, которые, судя по всему, в загробной жизни ни к чему. Ни желудок, ни зубы, ни то, что между ног…
А еще там все в каких-то одеждах ходят, и кто только эти одежды шьет?
И из чего? И как шьет – вручную или на швейных машинках?
Множество таких простых детских вопросов появляется при размышлении о загробной жизни. И, когда задаешь эти вопросы человеку, говорящему тебе о том свете, он или снисходительно усмехается, или начинает беситься. Это – в зависимости от темперамента и общего состояния нервной системы. Но ответить не может ни один из них.
Я огляделся и неторопливо пошел по одной из дорожек.
На покривившейся могильной ограде сидела здоровенная, черная, как антрацит, ворона и, склонив голову набок, внимательно следила за мной.
– Здравствуй, птичка, – сказал я ей.
– Карр! – ответила она и, тяжело снявшись, улетела. Наверное, она сказала мне что-нибудь вроде – «а пошел ты!»
А может быть, и на самом деле поздоровалась. Кто знает…
* * *
Мы снова сидели за тем же столиком, и так же через два стола от нас четверо стилетовских бойцов бдительно охраняли подступы к нам. На столе, как и в прошлый раз, стоял пузатый графинчик с водкой, несколько маленьких бутылочек «Грольша» для меня лично, селедочка, огурчики…
Стилет крякнул, приняв рюмаху, хрустнул огурцом и сказал:
– В общем, стоит там один кораблик, «Карлос Костанеда» называется. Большой такой контейнеровоз. Приписан, естественно, к Либерии, пришел с грузом кофе, сахара и еще какой-то мутоты. Его уже разгрузили, но шестнадцать двадцатипятитонных контейнеров остались в трюме. Порт назначения – Мурманск. Все опечатано, никаких проблем, и погранцам на это дело наплевать. Они знают, что в Мурманске эти контейнеры другие погранцы встречать будут. И вот тут самое интересное начинается. Капитан этой посудины вроде нервничает и чего-то ждет. Значит, ждет он своего этого, как его…
– Дона Хуана Гарсиа он ждет, вот кого, – сказал я.
– Вот именно. Но только он его, как я понимаю, не дождется, потому что дон Хуан этот с твоей помощью благополучно споткнулся в открытом океане. Я правильно понял?
– Правильно, Володя, правильно, – подтвердил я и налил себе пива.
– Во-от… О чем это я? Да! А тебя капитан этот знать не знает. Поэтому получается пат. Знаешь такой шахматный термин?