Сообразив, что пора представиться, я сказал:
– Джентльмены, я не буду распространяться о роде своей деятельности, могу только сказать, что я русский и что со мной очень хотят встретиться господа из ФБР.
Один из латиносов внимательно посмотрел на меня и, не отводя взгляда, спросил о чем-то у Кончиты по-испански. Она нахмурилась и сказала:
– Бенито, говори по-английски.
Бенито недовольно покрутил головой и спросил:
– А не тот ли это русский, с которым хочет встретиться не только ФБР, но и уважаемый дон Хуан Гарсиа?
– Совершенно верно, тот самый, – спокойно ответил я, стряхнув пепел в морскую раковину. – Надеюсь, вам не приходят в голову различные… э-э-э… не очень дальновидные мысли?
– Приходят, – ответила за него Кончита, – но можешь быть уверен, что без моего согласия ничего не произойдет.
Она посмотрела на Бенито и сказала:
– Выкинь из головы глупости. Тут происходят вещи, о которых тебе знать не надо. А если попытаешься услужить дону Хуану и сообщишь ему о том, что видел нас – вспомни, что случилось с Хорхесом.
Видно, с этим Хорхесом случилось что-то сильно неприятное, потому что Бенито криво улыбнулся и развел руками – дескать, молчу, молчу…
– Я объясню тебе, Тедди, – Кончита повернулась ко мне. – Альвец и Гарсиа объявили приз за твою голову. Но у меня другие планы, и я сделаю так, что они будут только рады снова встретиться с тобой. А если кто-то сдуру попытается мне помешать, то я… В общем, ты понял.
И она так сверкнула глазами в сторону несчастного Бенито, что он съежился в кресле, а остальные заржали.
– А что же случилось с этим Хорхесом? – поинтересовался я.
Один из Педров пожал плечами и спокойно ответил:
– Эта прекрасная сеньорита перерезала ему горло.
– Кто – Кончита? – ужаснулся я.
– Она самая, – кивнул Педро.
Я повернулся к Кончите и спросил:
– Это правда?
– Правда, дорогой, – ответила Кончита и ласково улыбнулась.
– Интересно, в мотеле есть свободные номера? – пробормотал я себе под нос.
– Номера есть, – Кончита погладила меня по колену, – но если я захочу перерезать тебе горло, то ты не скроешься от меня и на Луне.
– Хорошенькое дело… – только и сказал я. Педро улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
– Вот такая у нас Кончита! А если учесть еще и то, кто у нее приемный папаша, то лучше быть с ней очень осторожным.
– Я догадывался, но не знал, что это так серьезно, – сказал я, глядя на довольную собой Кончиту с притворным страхом.
– Теперь знай! – ответила она и засмеялась.
В общем – шла обычная болтовня, и всем было весело. Однако меня в первую очередь интересовали документы, и я сказал Кончите:
– Ты говорила про чистые документы. Насколько это серьезно и когда можно будет получить их?
– Я думаю, завтра в Эль Пасо ты их получишь, – ответила она. – Что скажешь, Педро?
Педро пожал плечами и сказал:
– Почему нет? Ты говорила Тедди, сколько это стоит?
– Я заплачу сама, – уверенно сказала Кончита.
– Как хочешь. – Похоже, Педро был удивлен, но не подал виду.
– Эй, – встрял я, – у меня и у самого деньги есть!
– Когда мне понадобятся твои деньги, – Кончита повертела в пальцах вилку, – я скажу тебе. Идет?
– В общем – идет, но я пока еще могу платить за себя сам.
– Поговорим об этом в номере, – Кончита улыбнулась мне, как голодная гиена.
– Ну в номере, так в номере.
Я не стал возражать, потому что понял, что это бессмысленно.
Разговор перешел на родео, но в это время Джон Майалл вдруг заиграл «Блэк мэджик вумен», и все дружно стали вспоминать прошлогодний концерт Карлоса Сантаны. А поскольку он был тоже латиносом, то восхищению гениальным соотечественником не было предела.
Мне стало скучновато, и я украдкой зевнул. Кончита заметила, посмотрела на меня жадным взглядом и сказала обществу:
– Мы ехали весь день и устали. Встретимся завтра в Эль Пасо, в заведении Валтасара. Привет!
С этими словами она встала, и мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру. Попрощавшись с амигосами, мы вышли на темную улицу, и там Кончита, прижавшись к моему плечу жаркой грудью, прошептала:
– Какой ты молодец! Ты так ловко притворился уставшим… Ты сделал это для своей маленькой Кончиты, правда?
Я закатил глаза, но так, чтобы она не видела, а потом бодрым голосом ответил:
– Конечно, дорогая, все для тебя. Но я и на самом деле устал, так что не думай, что сможешь скакать на мне всю ночь.
– А мне и не нужно всю ночь, – простонала Кончита, – мне хватит до рассвета.
– От заката до рассвета… – задумчиво сказал я, распахивая перед Кончитой дверь мотеля, – и от рассвета до заката.
– Что ты говоришь? – Кончита не расслышала.
– Я говорю, что пора меня кастрировать.
– Кастрировать? Какой ужас! Зачем?
– Чтобы спокойно спать по ночам.
– Спать по ночам? Зачем?
На это вопрос ответить было невозможно, и Кончита втащила меня в номер, как законную добычу.
Интересно, бром на женщин действует?
* * *
В Эль Пасо мы въехали ровно в полдень. Городишко – так себе. Полмиллиона жителей, это примерно как Васильевский остров. Жарища, пыль, все как положено на юге Техаса. Однако в отеле «Эль Койот» для нас нашелся отличный четырехкомнатный номер с кондиционером, роялем и прочими излишествами. Я попытался урезонить Кончиту, но новоявленная миллионерша не желала ничего слышать. А со своей сумкой, в которой лежал миллион без малого, она обходилась так, будто там были старые газеты. Никакого почтения к крупным суммам!
Часов до трех мы барахтались в ванне, больше напоминавшей небольшой бассейн, а потом пришел Педро, который сфотографировал меня и снова ушел. Через полчаса он вернулся и вручил мне водительские права и карточку социального страхования. Когда он ушел окончательно, я стал внимательно разглядывать свои новые документы и, надо сказать, остался вполне доволен. Придраться было не к чему.
Кончита, развалившись в кресле, следила за тем, как я разглядываю ксивы, потом хмыкнула и спросила:
– Что ты там ищешь?
Я посмотрел на нее и ответил:
– Ищу оплошности в работе ваших специалистов.
– Не найдешь, – сказала Кончита, – документы настоящие.