Сергачев пожевал губами и спросил:
— Может, ты чего для дома купишь? Я договорюсь!
— Я же в гостинице живу, Петр Петрович!
— Верно. Ну, а я — человек домашний, по гостиницам в молодости наездился, хватит… Кстати, о гостиницах. Завтра, Лешенька, ты улетаешь в Германию, как сказал Гете: «Wer den Dichter will verstehen, Muss in Dichters Lande gehen» — что по-нашему обозначает: «Кто хочет понять поэта, должен побывать в его стране». Хочешь понять Гете, Лешенька? Хотя, впрочем, это уже не важно. Вот конвертик, там — бундеспаспорт на имя Рихарда Кауфмана, не удивляйся, Леша, это — ты, и фотография твоя в паспорте, билет на самолет до Гамбурга, рейс «Аэрофлота», не «Люфтганза», уж не обессудь, там же бумажечка с твоим жизнеописанием, ознакомься на досуге.
— Так я ж по-немецки ни бе ни ме…
— А тебе и не надо, ты из наших немцев, всю жизнь в северном Казахстане прожил. Прочитаешь там все, скучная была у тебя до этого жизнь, неинтересная. Там же — маленький сюрприз на черный день, саудовский паспорт, что ты мне от Халила привез, но тоже на тебя, с твоей фотографией, зовут тебя в саудовском варианте — Халил аль-Масари. Имя в паспорте пришлось оставить старое, специалисты говорят, трудно было его качественно переделать, но все остальное — новенькое, с иголочки. Знаешь чего-нибудь по-арабски?
— Аллах акбар знаю, и еще киф — гашиш значит.
— Уже неплохо, остальное по ходу дела выучишь. Вообще-то, старайся никогда им не пользоваться, ну, уж если совсем край… Но и это еще не все. Есть у меня в запасе удивительная история, похожая на сказку, как у дедушки Андерсена. Слушай!
Леха кивнул, и Петр Петрович начал свое повествование.
— Жил-был твой друг Петр Чистяков. Своеобразный друг и увлекающийся человек. Много было у него увлечений, и ко всем он относился с полной серьезностью, хорошо научился стрелять, в совершенстве освоил криптолингвистику, может быть, и еще какие-нибудь увлечения у него были, о которых мы не знаем, но главная его страсть нам известна — деньги. Классный автослесарь, он зарабатывал очень неплохо, а по рабочим меркам — отлично, дочка училась в Финляндии, на гостиничного менеджера, жена не вылезала с престижных курортов, вроде бы — живи да радуйся! ан нет, мало показалось человеку, да и надоело, наверное, всю жизнь чужие машины ремонтировать, так он объединился с Женей Черных, стал его руками и ногами, исполнителем его злого разума. Сразу скажу, что я многого еще не знаю, например, того, как Евгению Павловичу удалось скооперироваться с черными, но знаю, что последняя бойня в городе была инспирирована именно им. Квартира, которую от имени твоей жены для тебя купил Чистяков, раньше служила перевалочной базой чеченцев, там они хранили товар, там отсиживались боевики после очередного терракта, последним постояльцем, кстати, был покойный Халил. После того, как в дом въехал замначальника УБОП Петербурга подполковник Исаев, использовать эту квартиру стало опасно и чеченцы продали ее Чистякову, то есть — тебе. Кстати, у самого Чистякова есть квартира в том же подъезде, что и у тебя.
— Я знаю, — вставил Леха.
— Ну да, ты же общался с Чистяковым, когда приехал изымать тайник. Исаевский сейф он вскрыл случайно, ты сам указал место, где надо долбить стену, а он ловко этим воспользовался. Уйти с места преступления ему было легче легкого, достаточно было подняться на один этаж, в свою квартиру. Жену с дочкой, от греха подальше, он на следующий день отправил в Германию, где на имя жены, прибалтийской немки по рождению, куплен домик в восточных землях, так что будешь в Германии — заходи к ним в гости, старые друзья все-таки. А Евгений Павлович Черных, поселившись вместе с мамой у Киреева, очень удачно для себя оказался в самом центре событий. Поэтому в большинстве случаев он на один-два шага и опережал нас. Покушение на дамбе тоже его рук дело.
— Так надо ж его брать! — воскликнул Леха.
— Исчез сегодня Черных, — грустно ответил Сергачев, — поехал на прогулку, он ведь каждый день выезжал в город, пересел в другую машину — и исчез.
— Погодите, как исчез? — удивился Леха. — Он больной, ходить не может!
— Может, может, — успокоил его Сергачев, — и не только ходить, бегать может. Мне ж с самого начала что-то не так показалось, у меня, понимаешь, друг был, спинальник, полжизни в кресле провел, так что я на таких больных насмотрелся, да и доктор, что Женю Черных осматривал, тоже в больших сомнениях пребывал. Больным-то он, конечно, был, но не настолько, чтобы с кресла «ни гудком, ни колесом», а тут мы лекарства доброго подкинули, да и массажистка у него была что надо — мертвого с постели поднимет, потому думаю — последнюю неделю он дурковал больше, чтобы от Киреева не уезжать…
Они уже вернулись к той самой часовенке, у которой начался разговор. Сергачев посмотрел на часы.
— Сейчас Паша подъедет, я ему велел в три часа быть здесь…
Он хотел еще что-то добавить, но вдруг резко толкнул Кастета, а сам качнулся в другую сторону.
В лицо ударила каменистая пыль, под ноги упал кусок штукатурки.
— В нас стреляли, — скучным голосом сказал Петр Петрович, поднимая с земли брошенный пакет с мясом.
В машине, по пути в гостиницу, задребезжал телефон.
Это был Гена Есаул:
— Арво, за тобой заехать вечером?
— Если не трудно, Гена, и, кстати, ничего, если я девушку с собой возьму?
Кастет представил, как Гена Есаул поморщился.
— Не положено это, сходняк — дело мужское, баб туда не берут.
— А меня Дядя Федя не на сходняк приглашал, а в гости. Приходи, сказал, посидим, водочки выпьем… И еще — я невесту свою с Головой хочу познакомить.
Вроде случайно сказал, между прочим, а на деле — камень бросил, чтобы на круги от него посмотреть.
— Голова на сходе будет?! Ты мне не говорил.
— Я сам только что узнал.
— Тогда до вечера. Часов в шесть буду.
Гена отключился, чтобы тотчас же набрать номер полковника Богданова.
— Васильич? Разговор наш помнишь? Вечером на сходе дорогой гость будет, дерево под корень можно срубить.
И, убедившись, что полковник понял о каком дереве идет речь и к вечеру наточит как следует топор, Гена вздохнул с облегчением.
Понятия понятиями, а дерьмо разгребать лучше чужими руками.
Леха тоже позвонил полковнику, но по фамилии Исаев.
— Виктор Павлович! Арво Ситтонен вас беспокоит. Мы договорились сегодня встретиться.
Исаев чертыхнулся. Сегодняшняя скадальная история с грузовиками поставила на уши не только всю милицию в городе. Не переставая звонил телефон прямой министерской связи, позвонил даже помощник Президента и спросил, не имеет ли смысл перенести юбилей города на следующий год или, может быть, отметить его в Москве — у столичной милиции подобных проколов не бывает! А тут еще этот карел!