Она попятилась в гостиную, затем обошла диван, словно пытаясь создать между ними барьер. Как будто она нуждалась в каких-то барьерах!
При других обстоятельствах это могло бы показаться ему забавным, но разве он мог веселиться, когда ее побег породил массу сплетен и домыслов? Ему следовало ее возненавидеть.
Остановившись в центре комнаты, Люк сложил руки на груди, чтобы не сделать чего-то, о чем потом придется жалеть.
– Что я здесь делаю? – Он невесело улыбнулся. – Я ведь не мог допустить, чтобы моя невеста проводила наш медовый месяц в одиночестве, не так ли?
– Медовый месяц? – Она покачала головой. – Я не понимаю.
– А что, по-твоему, я должен был им всем сказать, Габриель? – мягко спросил Люк. – Ты не задумывалась над этим? О чем ты вообще думала, оставляя меня одного в разгар празднования нашей свадьбы?
– Мне очень жаль, – произнесла его жена безжизненным тоном.
При этом она всплеснула руками, и ее грудь качнулась под топом, что, разумеется, не укрылось от его взгляда. Он подозревала, что она сделала это нарочно, чтобы сбить его с толку.
И он клюнул на этот жест, чего она и добивалась. Он, человек, который никогда не терял над собой контроль из-за женщины.
Люк приблизился к ней на шаг.
– Тебе жаль? – повторил он мягким тоном. – Это все, что ты можешь мне сказать?
– Я… я должна была уехать. – В ее голосе слышалась мольба. – Я так не могу. Неужели ты не видишь?
Он не видел. Он чувствовал. Сейчас, находясь рядом с ней, он испытывал одновременно ярость, горечь и сексуальное желание.
– Почему ты ничего мне не сказала? – спросил Люк, подойдя к камину и небрежно прислонившись к полке. Впрочем, эта непринужденность была показной. – Я вижу свою жену. На нашей свадьбе присутствовали сливки европейского общества. Скажи, чего я, по-твоему, не вижу.
– Ты мне чужой! – Ее голос дрожал от разочарования. Румянец, проступивший на ее лице, сделал черты еще выразительнее. – Мы впервые встретились у алтаря!
– И что? – Он выпрямился. – В этом и заключается твое возражение? Из-за этого ты убежала от меня на другой конец земного шара?
– Ты спятил? – Габриель издала резкий смешок. – Мы живем не в Средневековье. Обычно люди знакомятся друг с другом до свадьбы.
– Но мы с тобой не обычные люди, – возразил Люк, обходя диван. Разве они уже это не обсуждали? Неужели она и вправду так наивна? После того, что она сделала, он очень в этом сомневался. Когда он приблизился к ней, на ее лице промелькнула паника, но она не сдвинулась с места. – Ты кронпринцесса Миравакии.
Габриель выставила перед собой ладони, словно пытаясь защититься.
– Это моя главная вина, – отчаянно произнесла она.
– Здесь я с тобой согласен, – отрезал Люк.
– Мне следовало возразить раньше. Все дни после свадьбы я спрашивала себя, как я могла допустить, чтобы дело так далеко зашло. Меня оправдывает только то, что я не привыкла идти против отцовской воли.
– Да, – с горечью сказал Люк. – Скромная послушная принцесса Габриель, о которой я так много слышал. Все испугались, что тебя похитили. Никто и предположить не мог, что ты можешь исчезнуть посреди свадебного приема и нарочно меня унизить.
Габриель вздрогнула:
– Мне так жаль. – Она встретилась с ним взглядом. – Ты должен мне верить! Я не знала, что мне делать.
– Ты моя жена, Габриель, – произнес он с горечью. – Может, для тебя это ничего не значит, но для меня это важно.
Она еще больше покраснела.
– Я не могу тебе сказать…
– И позволь мне сразу кое-что прояснить…
Люк подошел к ней вплотную и положил руки ей на плечи. Ее кожа была похожа на атлас. Ему хотелось сорвать с нее одежду и изучить каждый дюйм ее тела. Наказать ее. Ему следовало сделать это с самого начала. Овладеть Габриель прямо в гардеробной. Ему не следовало строить из себя галантного джентльмена. Эта роль ему не подходила.
– Пожалуйста… – начала она.
– Я не верю в нежизнеспособные браки по расчету, – произнес он тоном, не терпящим возражений. – С нами подобного не произойдет.
– Что? Что ты имеешь в виду? – Она часто заморгала. – Должно быть…
– Я имею в виду то, что сказал. – Он привлек ее к себе, и, когда ее набухшая грудь прижалась к его груди, с ее губ сорвался еле слышный стон. – Ты произнесла брачные клятвы. Я ожидал, что ты будешь с уважением к ним относиться не только на словах, но и на деле. Я ясно выразился?
– Но… но… – Габриель тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. Но Люк был слишком близко, и у нее ничего не вышло. – Ты не можешь говорить серьезно! Мы даже не знаем друг друга!
– Думаю, за прошедшую неделю я достаточно хорошо тебя узнал. – Мягкость его голоса не соответствовала сверкающему взгляду. – Пока разыскивал тебя по всему миру. Ты меня обманула и унизила. Что еще мне нужно знать?
– Нет!
Габриель дрожала, ее глаза расширились – то ли от страха, то ли от разочарования, но он больше ей не верил.
– Я не…
– Скажи мне, Габриель, когда ты решила меня обмануть? Или ты все это спланировала с самого начала? – Его голос был резким, черты лица казались высеченными из камня.
– Разумеется, нет! – воскликнула она. – Почему ты не можешь это понять? Я совершила ошибку.
– Да, – процедил он сквозь зубы, – и притом очень серьезную.
В темных глубинах его глаз промелькнуло что-то неистовое и опасное.
Габриель знала, что он собирался сделать, и решила громко закричать, чтобы напугать его. Но она не смогла произнести ни слова и, когда в следующую секунду его безжалостный рот впился в ее губы, поняла, что пропала. Он сильной рукой схватил ее за подбородок и слегка откинул назад ее голову.
Люк не ласкал ее, не соблазнял. Он брал то, что ему принадлежало.
И внутри Габриель начали вспыхивать один за другим фейерверки желания. Казалось, их тела разговаривали на каком-то первобытном языке, не подвластном разуму. Ее бросало то в жар, то в холод. Его язык ворвался в глубь ее рта и столкнулся с ее языком. Когда ее ладони скользнули вверх по его торсу и задержались на груди, он довольно застонал и притянул ее бедра к своим.
Она чувствовала его всем телом и упивалась этим ощущением, несмотря на свой страх перед ним.
– Отвечай на мои поцелуи, черт побери, – прорычал он, слегка отстранившись.
Ошеломленная, Габриель уставилась на него. Тогда он снова накрыл ее губы своими. Ее затвердевшие соски ныли под одеждой, внизу живота разлилась пульсирующая боль.
Затем она почувствовала прохладу и поняла, что Люк прижал ее спиной к стеклянной двери. Его пальцы зарылись в ее густые шелковистые волосы, и он снова оторвался от ее губ. Его лицо было непроницаемым, темно-серые глаза сверлили ее взглядом. Казалось, он видел, что делали с ней его поцелуи. Видел, как все внутри нее трепещет, умоляя его овладеть ею.