– Зря ты, Валер, на девушку бочку катишь, – вступился Даня. – Я с самого начала знал, что вы ни в чем не виноваты, – повернулся он к Лине. – Раз уж мама Элла просила вам помочь… Она абы за кого просить не станет.

– Мама Элла? – недоуменно переспросил Климов.

– Моя любимая теща! – с гордостью объявил Даня.

– Пробей мне айпишник, – мрачно попросил Климов. – Хочу знать, кто меня так подставляет.

– Кто танцует танго с метанолом, – весело кивнул Даня. – Я к себе перекачал, пробью.

– Простите, а можно не сейчас танцевать это танго? – вмешалась Лина. – И не здесь?

– Ясное дело, – с готовностью согласился Даня. – На это ваш комп уже не нужен. Но я вам, Лина, очень советую сменить замки. Кто-то здесь побывал. Вы ключей недавно не теряли?

– Нет, не теряла.

– Ну тогда отмычки. Хотите, проверим? У меня знакомый следователь есть, мировой мужик. Они такие штуки делают, у них экспертиза есть. Просветят рентгеном, и будет ясно, вскрывали замок отмычкой или нет.

Климову вспомнился мастер-ключ Влада.

– Не нужно, – устало покачала головой Лина. – Не было никаких отмычек. Спасибо, Даня, спасибо вам большое.

– Если что… Вот вам моя визитка, звоните напрямую.

Даня протянул ей визитную карточку. Лина проводила его до двери. Климов упорно держался сзади.

– То есть ты знаешь, кто это сделал? – спросил он, когда дверь за Даней закрылась.

– Догадываюсь, – сухо ответила Лина.

– Со мной поделиться не хочешь?

– С какой стати? Ты же меня подозреваешь?

Он замялся.

– Я был уверен, что это ты. Помнишь, ты сказала: «Вот возьму и напишу Арне, что вам верить нельзя»?

Лина вернулась в комнату, чтобы не говорить в коридоре.

– Во-первых, у меня был повод. Нечего было лезть с поцелуями. Во-вторых, я бы не стала затевать такое танго с вымышленной фирмой. Я во всем люблю простоту. Захотела бы – я бы прямо самому Арне и написала. Вот этими самыми словами и написала бы: что тебе нельзя верить.

Наконец-то она назвала его на «ты»! Но особой радости Климов не ощутил.

– А теперь? – спросил он. – Теперь напишешь?

– Нет. Но если ты думаешь, что я еще хоть раз приду тебе переводить…

– Ладно, это мы потом обсудим, – торопливо перебил ее Климов. – Скажи мне, кто это сделал.

– А тебе зачем? – Лина устало опустилась на диван.

Климов принял это за приглашение и тоже сел.

– Как «зачем»? Хочу знать, с кем я танго танцевал. Этот танцор знает и меня, и тебя. Для меня этот метанол – сделка всей жизни. Я пробил на Запад нашу технологию!

– Боишься, теперь тебе Нобеля не дадут? – усмехнулась Лина.

– Да при чем тут Нобель?! Если и дадут, то не мне, а ребятам из Троицка. Да и то вряд ли. Не того масштаба открытие. Но эта афера затеяна против меня, и я должен знать…

– Успокойся, – остановила его Лина. – Афера затеяна против меня. А ты просто послужил кошачьей лапой.

– Кошачьей лапой? – не понял Климов.

– Ну да. Басня такая есть у Лафонтена. Мартышка «на слабо́» подбила кота таскать каштаны из огня. Он таскал, обжигался, а она ела. Кота еще и слуга побил за воровство, а мартышка осталась ни при чем. И сыта, и не бита, и не обожглась. Мораль: уж если воровать, так для себя.

– Ладно, с моралью все ясно, – нахмурился Климов. – Ты лучше скажи, кто у нас мартышка? И что ей от тебя нужно?

– А вот уж это – точно не твое дело, – отрезала Лина.

– Нет, мое. Не люблю, когда меня держат за болвана.

– Вот и разберись. Наверняка ты его знаешь. Он-то тебя знает как облупленного.

– Влад? – догадался Климов. – Влад Саранцев?

– Откуда ты его знаешь? – спросила Лина.

– Влад Саранцев, – с горечью признался Климов, – это моя крыша. Ну… не он сам, конечно, он – так… зиц-председатель Фунт. Но сидеть не будет. За ним силы стоят. Но я-то понятно, я фирмач. Дань плачу. А ты? У тебя-то что общего с Владом Саранцевым?

– Это не твое дело, – упрямо повторила Лина. – Твоей сделке ничего не грозит. Уходи. Я устала.

Ему очень многое хотелось сказать, спросить… Но у нее и впрямь был измученный вид. Он испортил ей вечер, который она могла бы провести с детьми. Наорал на нее, нахамил… Заподозрил в мошенничестве… Угрожал… В отличие от его Таньки, она любит своих детей. И они ее любят.

Климов посмотрел на нее. Ничего, ну ровным счетом ничего особенного. Как же это получается, что одна девушка, причем даже не самая красивая на свете, вдруг становится для тебя единственной? А ты все испортил и уже ничего не поправишь…

Он встал и двинулся к двери, но на пороге обернулся.

– Хочешь, я тебе помогу замки сменить? Я умею.

– Спасибо, я лучше слесаря позову.

– Ну, прости, если что…

Вот дурак, ничего умнее не нашел!

Лина закрыла за ним дверь. Щелкнул замок, от которого еще у кого-то есть ключи…

– С Владом я разберусь! – пообещал Климов уже за порогом.

Глава 4

За три года до этого

Господи, как же пить хочется! Голова трещит, во рту помойка. Полька дрыхнет, конечно, у Галюси выходной. Кой черт я ее отпустила? Все с Полькиной подачи: Галюся тоже человек, имеет она право на личную жизнь?.. Какая на хрен личная жизнь у такой каракатицы? Кому она нужна?

Лежи вот теперь и майся. Не надо было вчера столько пить… Да ладно, в кои веки раз можно же и оттянуться… После гастролей – законный повод. Зато теперь… Тоска-то какая… Горло пересохло, и не дозовешься никого. Видно, самой вставать.

Нелли Полонская еле разодрала слипшиеся, словно клеем смазанные веки – наверняка опухли, блин! – и со стоном приподняла голову над подушкой. Дурацкие часы с проекцией – цифры светятся на потолке. Опять Полькина кретинская идея. Надо будет выбросить к чертовой матери. Запрокинуть голову и посмотреть наверх Нелли не решилась: слишком рискованный вольт в ее состоянии. Да и какая разница, который теперь час? Рано! Это она и без часов знает.

Осторожно, сантиметр за сантиметром, помогая себе обеими руками, Нелли приняла сидячее положение. Спустила ноги на пол. Вслепую нашарила тапочки. Блин, это разве тапочки? На высоком каблуке, с одной перемычкой, увенчанной пышным меховым помпоном. Мех натуральный, а радости? В таких опереточных шлёпках хорошо любовника принимать, когда ты трезва, ну или чуть-чуть хмельна и вся заточена на секс. Но утром с похмелья, когда глаз не продрать, в такой шузне и навернуться можно. Не дай бог, ногу сломать…

Идти босиком? Галюся убирает чисто, но… Нет, все-таки босиком Нелли брезговала. Всунула-таки ноги в тапочки, будь они неладны. Поднялась, закачалась… Ухватилась за спинку кровати. Спинка низкая, пришлось нагнуться, сразу закружилась голова, тошнота плеснула в рот.