Климов специально выбрал для гостя гостиницу «Савой» в двух шагах от офиса. Недешево, но они все обговорили заранее. Арне, человек небедный, к тому же привыкший к дороговизне жизни в родной стране, согласился. Он даже не стал распаковывать чемодан и прямо из гостиницы пешим ходом направился вместе с Климовым в офис. По пути изъяснялись в основном улыбками.
В офисе их уже ждала переводчица. Климову она не понравилась: на вид совсем девчонка. Мальчишеская фигурка, мальчишеская стрижка, взгляд вызывающий и как бы говорящий: «Да пошел ты…» Посмотрела на Светочку в приемной, перевела взгляд на Климова и, кажется, пришла к неверному выводу. Он и сам не понял, почему его это так задело. Чуть было не кинулся объяснять, что Светочка ему никто… Нет, а какого лешего он должен что-то объяснять? Да пошла она, эта девчонка!
Одета черт знает как: джинсы, ковбойка, короткая джинсовая курточка, на ногах массивные черные ботинки на шнуровке. Впрочем, Климов заметил, что на ногах у двухметрового Арне Нюквиста такие же башмаки, только калибром побольше. Он мысленно пожал плечами: пусть одеваются как хотят. Но если эта девица будет «плавать» на переговорах, он с Карины Агаджановой, хозяйки переводческого агентства, лично шкуру снимет. А девчонку выкинет из окна третьего этажа. Офис у него в старинном особняке, потолки высокие, она костей не соберет. Неужели это она переводила техническое описание? Да ни в жисть!
Напрасно он сомневался. Девчонка, представившаяся Линой Полонской, держалась очень уверенно. Она сидела с безучастным, отсутствующим лицом, но после каждой реплики Арне выпускала профессионально бесстрастным, как из радиоприемника, голосом автоматную очередь по-русски, а после слов Климова или разработчиков из Троицка – по-английски. Изредка переспрашивала, уточняла, но ни разу не запнулась, не подыскивала нужное слово. Климов не понимал, как у нее это получается. Сам он пытался вникнуть в речь варяжского гостя, но у него ни черта не выходило. Казалось, норвежец держит во рту горячую картофелину и за разговором пытается ее остудить.
Они заключили договор о намерениях. Сама Лина надела очочки, села к компьютеру – вот бы ему такую секретаршу! – и напечатала этот договор по-английски, переводя с подготовленного русского черновика. Она же перепечатала документы набело. Светочке хватило бы работы на неделю, она печатала «методом тыка», а эта и на компьютере строчила как пулемет. Арне прочитал и одобрил.
Переговоры затянулись до обеда, всем хотелось есть. Климов предложил сходить пообедать в ресторане гостиницы «Савой». Лина попросила ее извинить.
– Я перевожу только деловые переговоры. Думаю, за обедом вы сами справитесь.
– Что ж мы – жестами объясняться будем? – обиделся Климов.
– За столом вы не будете говорить о делах. А треп на общие темы – не моя епархия. Пригласите кого-нибудь еще, – сухо предложила Лина.
– Да кого ж я приглашу вот так – с места в карьер? – возмутился Климов.
Арне заинтересовался, в чем дело. Лина перевела ему. Он покормил ее горячей картошкой. Климов вопросительно взглянул на Лину.
– Господин Нюквист говорит, что за обедом сам справится, но ему нужен переводчик вечером. Он хочет пригласить вас всех на ужин. Отметить сделку.
– Это по-нашему! – одобрительно засмеялся инженер из Троицка.
– Хорошо, тогда приходите вечером, – предложил Климов.
– Я не могу. Найдите другого переводчика.
Климов подумал о Владе, но тут же отринул эту мысль. Хватит с него Влада Саранцева на сегодняшний день. К тому же ему ужасно хотелось ее уговорить.
– Пожалуйста, приходите, я вас очень прошу. Я заплачу вдвое, – пообещал он.
Впервые за весь день эта решительная особа вроде бы задумалась. Заколебалась. Похоже, ей нужны деньги, – догадался Климов.
– Я не стану переводить никакой флирт, – начала Лина.
– Какой флирт? Откуда ему взяться? Здесь одни мужчины. Кроме вас, – галантно добавил Климов.
– Флирт в ресторане вам устроят без моей помощи. Охотницы найдутся. А я сексуальных услуг не оказываю, – отчеканила Лина.
– Никто не будет вам навязываться, я прослежу, – заверил ее Климов. – Приходите к семи в «Савой», встретимся прямо у входа.
– Неужели вы не можете сами? – спросила она с досадой.
– Вы не представляете, как мне важна эта сделка!
Тут опять вмешался Арне, захотел узнать, о чем они говорят. Лина перевела явно нехотя. И с еще большей неохотой передала Климову слова норвежца: он хочет пригласить именно ее, и никого другого.
– Ну вот видите! Не отказывайтесь, все будет хорошо. Я вас потом домой отвезу.
– Спасибо, я сама доберусь. Вы же выпьете, как вы за руль сядете?
– У меня есть шофер. Вы, главное, приходите.
– Неужели вы без меня не справитесь? – хмурясь, повторила Лина.
Климов виновато развел руками. Он мог самостоятельно отремонтировать автомобиль или любой бытовой прибор, прекрасно разбирался в самых сложных промышленных агрегатах, а вот что до английского языка… После школы, института, специальных курсов и занятий с частным преподавателем он все еще блуждал в бермудском треугольнике to be – to have – to do [3] .
– Ладно, я приду.
Климов хотел заплатить ей за работу, но она сказала, что платить надо агентству, а уж они ей выдадут, сколько причитается.
Климов всегда работал с переводчиками, но только теперь задумался о том, сколько и как им платят. Значит, сидит где-то некая Карина Агаджанова, хозяйка агентства, которой он ни разу в глаза не видел, общался только по телефону да по электронной почте, и решает, сколько из заработанных этой девочкой денег выделить ей, а сколько оставить себе. Выполняет эта Карина, по сути, диспетчерские функции, но – Климов не сомневался! – себе оставляет львиную долю. Да, до сих пор он всегда переводил деньги на счет агентства через банк, а что там дальше – не его забота. Он решил, что вечером заплатит наличными, так и сказал Лине на прощание.
– Не говорите в агентстве, что идете с нами вечером в ресторан. Это наше частное дело.
– Хорошо.
Впервые за весь день она улыбнулась. И исчезла за дверью.
Вечером не обманула, пришла ровно к семи. Даже сменила джинсы и ботинки со шнуровкой на нормальное платье. Вернее, не платье, а костюм. Красивый, из тонкого дымчатого шелка. Натурального, уж в чем, в чем, а в шелке Климов разбирался: ему и с шелком приходилось иметь дело, не только с мокросолеными шкурами.
Он все смотрел на Лину. Она как будто и похорошела немного, похоже, чуть-чуть подкрасилась. И туфли на каблуке надела, и тонкие чулки. Ноги ничего: тощеватые, но, в общем, нормальные. Стройные, не кривые. Но смотрела по-прежнему букой, словно спрашивала: долго еще вы будете мне голову морочить?