– То есть как это «все»? – нахмурилась Лина. – Что, Арне тоже подставной? И фирма «Торкетилл»?
– Нет, Арне настоящий и фирма тоже, – улыбнулся Климов. – Но Влад специально их нашел. Не для того, чтоб внедрить разработку, плевал он на это, а чтоб ребенка у тебя украсть. Целый план продумал. И отвел мне такую поганую роль… Я-то, конечно, дурак, что поддался, надо было раньше сообразить. Но он знал, как для меня это важно – продвинуть на Запад нашу технологию, на это и поставил. А я попался. Ты простишь меня?
– Я только одного не понимаю, – не отвечая на вопрос, заговорила Лина, – зачем ему было весь этот огород городить? К чему такие сложности? Ключи от квартиры он добыл через Нель… через мою мать. Мог подбросить мне краденое или дозу наркоты и…
– Нет, не скажи, – перебил ее Климов. – Влад, как говорится, дурак-дурак, а мыла не ест. У него был другой план. Даже не знаю, говорить тебе или нет…
– Ну уж начал, так говори.
– Краденое или наркота – это верная тюрьма. А ему невыгодно сажать тебя в тюрьму. Разве что в самом крайнем случае. Он ведь прекрасно понимает, что мальчик будет вырываться и плакать, а его жена, эта его «корова яловая», как он выразился, пацана не уймет. В общем, он понял, что без тебя трогательной семейной сцены не получится. Рассчитывал тебя запугать, чтоб ты с ним поехала. Была бы при сыне нянькой или вроде того.
– Да, – подтвердила Лина, – мне этот план выложила сама корова яловая. Визит мне нанесла, – добавила она, увидев, как воззрился на нее Климов. – Вернее, это была пристрелка. Разведка боем. Только они надеялись, что я соглашусь добровольно. Но я не согласилась. Вот тогда Влад и решил вильнуть умищем. Разыграл целый спектакль.
– Пригрозить тебе прокуратурой… Это моя роль, – криво усмехнулся Климов, – а он, как рыцарь, придет тебя спасать. Но не бесплатно, а в обмен на сына.
– А если бы я сына не отдала? – угрюмо спросила Лина. – В благодарность за спасение?
– Тогда прокуратура и суд. Может, реальный срок и не дали бы, но суд признал бы – помимо прочего, – что ты не можешь обеспечить ребенку надлежащий уход, а тут родной отец наготове. Полноценная семья, все условия… А ведь этот кретинский план мог сработать, – признал Климов. – Никогда себе не прощу. Ты-то сможешь меня простить?
– Подумаю.
– Ну а чего тут думать? – И Климов перешел в наступление. – Ты, между прочим, тоже хороша. Как ты могла поверить, что я сплю со Светочкой?
– А для чего еще нанимать такую идиотку? Да я и не думала вовсе… Ты для меня был… просто работодатель. Мое дело – перевести, а кто с кем спит, меня не касается.
На самом деле весь вчерашний день Климов стоял у нее перед глазами. Лина ругала себя, гнала из головы эти мысли, но они приходили сами, без стука. Она твердила себе, что ничем ему не обязана. Бога надо благодарить, что Климов не оказался упертым остолопом, не явился к ней с ОМОНом. Бога, а не Климова. Его заслуги тут нет. Но воспоминания возвращались к ней сами собой. И не только о вчерашнем дне. Лина вспоминала, как он вел себя в ресторане: не давал ее спаивать, оберегал от любвеобильных инженеров из Троицка. Домой подвез. Расплатился по-честному. Правда, он ее поцеловал, хотя такого уговора не было, но на самом деле она почти не рассердилась. И дочка у него хорошая. Стыдясь себя, Лина даже об этой чертовой кукле-секретарше вспоминала: неужели он с ней спит?
– Я с ней не сплю, – словно угадав ее мысли, заявил Климов. – И никогда не спал. Я ее вчера уволил.
– Я смотрю, у тебя вчера был насыщенный день. С Владом разобрался, секретаршу уволил, с женой развелся… А биржевой курс не ты обрушил?
– Вот язва! – усмехнулся Климов.
Лина помрачнела.
– Не говори так. Меня так Влад называл.
– Злючка-колючка, – нашелся Климов. – Как тебе такой вариант?
– Сойдет. Пора детей будить. Давай, ты – Настю, чтоб она не испугалась, а я – Витю.
Они осторожно разбудили детишек. Тем сразу понадобилось в туалет.
– Вторичный выброс, – подтвердила Лина. – Ситуация штатная.
Климов счастливо засмеялся.
– А ты сечешь в технике!
– Я столько технических переводов в жизни сделала, что пора уже мне Нобеля давать. За мир и дружбу между народами.
Удовлетворив естественные надобности, Витя потребовал поиграть «в пьятки», и Лина согласилась. Климов остался недоволен, они не довели до конца важный разговор. Он сделал ей предложение, а она не ответила. Но ему пришлось смириться: дети – это святое. А вскоре он уже и сам порадовался, что не стал спорить. Такой игры в прятки он в жизни своей не видел.
Лине, конечно, выпало водить. Она закрыла глаза руками, произнесла волшебную формулу: «Солнце разгорается, игра начинается, раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виновата». Дети забились в узкий промежуток между двухэтажной кроваткой и стеной. Их было отлично видно, но Лина прикинулась, что не видит.
– Где же мои дети? – спросила она громко. – Где же они спрятались? А, я знаю: в шкафу. – Она по очереди открыла оба детских шкафчика. – Здесь вроде нет. Может, на верхней полке? – Порылась для виду на верхних полках. У нее за спиной послышалось отчетливое хихиканье. – А-а, на шкафу, – не обращая внимания на смех, продолжала Лина. Подтащила себе табуретку, влезла на нее, заглянула на шкаф. – Нету… Может, на люстре? И тут нет. Где же они? Витя! Настя! А, поняла: под подушкой!
Лина подошла к «нарам», за которыми давились от смеха дети, перевернула нижнюю подушку, верхнюю…
– И здесь их нет… Знаю. Под матрацем.
Под матрацем их тоже не оказалось. Лина придумывала самые невероятные места, заглядывала под игрушечный столик, перелистывала страницы книжки: не спрятались ли они в сказке? Проверила стоявшую в углу коробку из-под игрушек. Пусто! Все свои действия она, как футбольный комментатор, старательно дублировала голосом. Искала за батареей, даже за окном. Нигде их нет!
Теперь уже не только дети, но и стоявший в дверях Климов корчился со смеху. Лина спросила, не проскользнули ли они мимо него, не спрятались ли в ванной. Когда оказалось, что и в ванной их нет, Лина опять закрыла лицо руками и сделала вид, что плачет:
– Где мои дети? Куда они подевались? Как же я без них жить буду?
– Я зесь! – выскочил из-за кроватки Витя. – Мама, я зесь!
За ним выбежала и Настя, Лина присела и сгребла в охапку обоих.
– Вот они мои! А теперь – тихие игры! – приказала она, становясь строгой.
И дети послушно уселись на пол – достраивать свою мозаику.
– Да, Песталоцци, – уважительно протянул Климов, – это был мастер-класс. Тебе надо завести семерых. Кстати, мы не договорили. Ты мне так и не ответила.
Лина тихонько вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Климов заметил, что в этой двери не было никакого замка, торец дверного полотна абсолютно гладкий. «Правильно, – подумал он, – чтобы дети, не дай бог, нечаянно внутри не защелкнулись».