Когда согласие наконец было достигнуто, Саймон Исполосованный затронул последний вопрос.
– Я был в Юнкае рабом и видел, как мой хозяин заключал сделки с капитанами вольных отрядов. Наемников я хорошо изучил: биться с драконами они ни за какие деньги не станут. Поэтому я спрашиваю: будут ли драконы участвовать в битве, если она состоится?
На это сир Барристан мог бы, не колеблясь, ответить «да». Шум битвы и запах крови привлекут их на поле боя, как Дрогона – на Арену Дазнака, но отличат ли они одну сторону от другой? Сомнительно.
– Будет так, как судьбе угодно, – сказал старый рыцарь. – Возможно, одна лишь тень драконовых крыльев обратит врага в бегство. – Он поблагодарил членов совета и отпустил их.
Серый Червь задержался после ухода всех остальных.
– Ваши солдаты будут готовы, когда загорится маяк, но ведь деснице известно, что юнкайцы убьют заложников, как только мы атакуем.
– Я сделаю все, чтобы предотвратить это, друг. Кое-что уже придумал, но сейчас извини меня: я должен сообщить дорнийцам о смерти их принца.
– Ваш слуга повинуется, – с поклоном сказал Серый Червь.
Сир Барристан спустился в темницы с двумя новоиспеченными рыцарями. Горе и чувство вины способны довести мужчин до безумия, а Геррис Дринквотер и Арчибальд Айронвуд оба причастны к кончине своего друга. Туму и Красному Агнцу он, однако, велел дожидаться у двери камеры и вошел внутрь один.
Сир Арчибальд, здоровяк, выслушал его молча, глядя на свои забинтованные руки. Сир Геррис ударил кулаком по стене.
– Я говорил ему, что это вопиющая глупость. Умолял его вернуться домой. Всем было ясно, что вашей суке-королеве он ни к чему. Он проехал полмира, чтобы предложить ей свою любовь, свою верность, а она над ним насмеялась.
– Ничего подобного она не делала, – возразил сир Барристан. – Вы поняли бы это, если бы лучше знали ее.
– Она презрела его. Швырнула назад сердце, которое он принес ей в дар, и отправилась утешаться с наемником.
– Придержите-ка язык, сир. – Сиру Барристану Геррис не нравился; как смеет этот дорниец чернить Дейенерис? – В смерти принца Квентина повинен он сам и вы двое.
– В чем же мы виноваты, сир? Квентин был нашим другом, верно… и большим глупцом, хотя все мечтатели таковы… но в первую очередь он был нашим принцем. Мы обязаны были повиноваться ему.
С этим сир Барристан, всю свою жизнь повиновавшийся безумцам и пьяницам, не мог спорить.
– Вся беда в том, что он пришел слишком поздно.
– Он предлагал ей свое сердце, – повторил Геррис.
– Ей нужны не сердца, а мечи.
– К ее услугам были все копья Дорна.
– Возможно. – Никто больше сира Барристана не желал, чтобы Дейенерис отдала предпочтение дорнийскому принцу. – Но он опоздал, и все, что он сделал после, – перекупил наемников, выпустил на волю драконов… Это не просто безумие, это измена.
– Он сделал это из любви к королеве, – не уступал Геррис. – Хотел доказать, что достоин ее руки.
– Он сделал это из любви к Дорну, – резко оборвал старый рыцарь. – Принимаете меня за выжившего из ума старика? Я всю жизнь провел среди королей, королев и принцев. Солнечное Копье хочет поднять восстание против Железного Трона – не трудитесь отрицать! Доран Мартелл не тот человек, чтобы созывать копья без надежды на победу, и принца Квентина сюда привел долг. Долг, честь, стремление к славе, но уж никак не любовь. Он приехал не за Дейенерис, а за драконами.
– Вы не знали его, сир. Он…
– Он умер, Дринк, – перебил Айронвуд, поднявшись с тюфяка, на котором сидел. – Слова не вернут нам ни его, ни Вилла, ни Клотуса. – Заткнись лучше, пока я сам тебя не заткнул. Как вы намерены поступить с нами, сир?
– Скахаз Лысый требует вас повесить. Вы убили четверых его людей – двое из них были вольноотпущенники, пришедшие с ее величеством из самого Астапора.
Айронвуда это, похоже, не удивило.
– Бестии, да… Я убил только одного, с головой василиска, других перебили наемники – но вам это, разумеется, все равно.
– Мы защищали Квентина, – вмешался Дринквотер, – мы…
– Тихо, Дринк. Он все это знает. Вы не стали бы приходить, сир, если бы дали согласие на казнь, верно?
– Верно. – Не так уж он, оказывается, и туп, здоровяк. – Вы мне полезнее живые, чем мертвые. Если хорошо мне послужите, я посажу вас на корабль и отправлю домой, а заодно верну кости Квентина его лорду-отцу.
– Опять корабли, – скорчил гримасу сир Арчибальд. – Но Квента и впрямь нужно вернуть домой. Что вам от нас нужно, сир?
– Ваши мечи.
– Мечей у вас тысячи.
– Вольноотпущенники королевы не испытаны в боях, наемникам я не верю, Безупречные – храбрые солдаты, однако не рыцари. Расскажите, как вы пытались украсть драконов.
Дорнийцы переглянулись.
– Квентин сказал Принцу-Оборванцу, что способен их укротить, – начал Дринквотер. – Сказал, что в нем есть толика крови Таргариенов…
– Кровь дракона.
– Вот именно. С помощью наемников мы собирались заковать драконов в цепи и доставить на пристань.
– Оборванец приготовил для нас корабль, – продолжил Айрон вуд. – Большой, на котором могли уместиться оба дракона – на одном из них, впрочем, Квентин намеревался лететь. Но в их логове нам стало ясно, что ничего из этого не получится. Они совсем одичали, и повсюду валялись обрывки цепей со звеньями величиной с человеческую голову. Квент, да спасут его Семеро, чуть в штаны не наклал. Кагго и Мерис тоже это заметили, и тут один из их арбалетчиков выстрелил. Может, они с самого начала замышляли убить драконов, а нас использовали, чтобы добраться до них – кто его знает, этого Оборванца, – но стрелять, как ни крути, было глупо. Драконы и так волновались, а когда белый получил царапину, взбесились совсем.
– Сыны Ветра умчались мигом, – подхватил Геррис. – Квент кричал, охваченный пламенем, а их след простыл – всех, кроме мертвого арбалетчика.
– А ты чего ждал, Дринк? Кошка ловит мышей, свинья в грязи валяется, а наемник удирает как раз, когда нужен. Такая у них натура.
– И то правда, – согласился сир Барристан. – Что обещал им принц Квентин за помощь?
Дорнийцы молчали. Сир Арчибальд оглядывал голые стены темницы.
– Пентос, – сказал сир Барристан вместо них. – Говорите, не бойтесь: принцу Квентину уже ничем нельзя повредить.
– Точно, Пентос, – пробормотал сир Арчибальд. – Оба прин ца честь по чести написали так чернилами на пергаменте.
Сир Барристан усмотрел в этом добрый знак.
– У нас здесь сидят Сыны Ветра, мнимые дезертиры.
– Помню, – сказал Айронвуд. – Хангерфорд, Соломинка и прочие. Одни для наемников не так уж и плохи, других не мешало бы уморить. А что?